Тур в никуда

– Слушай, о чем ты вообще говоришь? Я ничего не знаю, я взял тебя на работу. А ты в благодарность за это угрожаешь мне пистолетом. Ты очень нехорошо поступаешь! – Хозяин «Наямиры» снова начал тянуть время.

– Черт бы тебя побрал, старый хрыч! – заорала я на него, уже не сдерживаясь. – Сейчас ты у меня все поймешь! Поймешь все сразу, я тебе обещаю! Я не хотела прибегать к радикальным мерам. Но, видимо, придется, если ты не хочешь понимать простой человеческий язык. Да, придется поговорить с тобой на языке физического воздействия. Надеюсь, что такой способ общения будет гораздо эффективнее. К тому же у меня просто нет времени и дальше возиться с тобой!

С этими словами я нажала на болевую точку в районе солнечного сплетения, и Артугруль, захрипев, отключился.

Но в отключке он пребывал недолго. Совсем скоро сознание возвратилось к нему, и он пришел в себя.

Прокашлявшись, хозяин клуба открыл глаза:

– Где я? Что такое? У меня болит правая рука… – слабым голосом проговорил он.

– Сейчас у тебя заболит и левая рука, если ты сейчас же, вот сию же минуту, не оторвешь от дивана свою толстую задницу и не отведешь меня в подземелье, в котором ты прячешь девушку!

– Хорошо, я отведу тебя туда… В сейфе находится ключ… Мне надо встать… Помоги… – делая паузы, попросил Артугруль.

– Давно бы так, – сказала я и стащила с дивана его тушу.

Под дулом пистолета Артугруль достал из сейфа ключ и, кряхтя, пошел к двери.

– Открывай дверь, – скомандовала я. – Да побыстрее! – прикрикнула я на него.

Артугруль повиновался и открыл дверь. Охранник все еще валялся на полу.

– Здесь кругом мои люди, – бешено вращая глазами, проговорил турок.

– Значит, ты отзовешь их и поможешь мне, если тебе дорога твоя жизнь! – снова заорала я на него.

– Неужели ты выстрелишь в меня? Я не могу в это поверить! Ты не сможешь убить меня! – патетически восклицал он. – Женщина вообще не должна убивать, она дает жизнь, а не отбирает ее, – продолжал философствовать Артугруль.

– Кончай болтать! – заорала я.

– Вы живыми отсюда не выйдете! – снова принялся угрожать он.

Ну, все! Я помахала пистолетом у него за ухом:

– Веди в подвал! Кому сказала? И чтоб без болтовни!

Мы пошли вперед. Со всех сторон нас окружали боевики Артугруля, но в первую минуту они пребывали, по-видимому, в шоковом состоянии от созерцания своего хозяина, которого взяла в заложники девушка в длинном вечернем платье. Однако первоначальная растерянность вот-вот пройдет, и тогда…

– Быстро скажи своим людям, чтобы они убрали свои пушки и вообще – убрались бы отсюда куда подальше, – приказала я хозяину клуба, – я успею в тебя выстрелить, можешь даже не сомневаться. Легче тебе будет от сознания того, что за тебя отомстят, если тебя уже не будет в живых?

Артугруль не отозвался.

А один из его телохранителей вдруг завопил:

– Стой! Стрелять сейчас буду! – Он поднял пистолет в нашу сторону.

– Стреляй, давай, – насмешливо сказала я и прикрылась Артугрулем, как щитом. – Сначала ты убьешь своего шефа, – пообещала я ему.

Громила растерянно остановился.

– Ты долго еще будешь молчать и испытывать мое терпение? – спросила я Артугруля.

Видно, до хозяина «Наямиры» только теперь дошло, что ситуация стала критической, что я действительно в любой момент могу прикончить его.

– Остановитесь! – заорал он. – Прекратите! Бросьте оружие! Вы рискуете моей жизнью! Эта ненормальная убьет меня! Пошли вон все!

Но, видимо, не все пошли вон, потому что, когда мы с Артугрулем уже дошли до подвала, кто-то сзади прижал к моему лицу вату с хлороформом…

Сознание медленно возвращалось ко мне.

– Женя! Женя! Слава богу, ты очнулась! – услышала я чей-то знакомый голос и, открыв глаза, увидела склонившееся надо мной лицо Елизаветы.

– Лиза, – выдохнула я. – Ты жива?

– А то! Чего мне сделается? – независимо ответила Новохатская.

– А тебя сюда за что? В чем ты виновата? – раздался еще один женский голос, и тогда мне стало понятно, что кроме меня и Елизаветы здесь находятся еще и другие девушки или, по крайней мере, одна-то уж точно.

Я поднялась с пола, на котором лежала, и огляделась.

Какая-то маленькая, полутемная, холодная и сырая комнатенка. Вдоль стены находились то ли нары, то ли длинные полки, сразу и не поймешь. Если это спальные места, то без постельного белья: только одни узкие серые и грязные матрасы. Здесь же, в углу, находился унитаз. С низкого потолка свисала одинокая тусклая лампочка.

– Нашего полку прибыло. За какие прегрешения тебя сюда сослали? – спросила девушка лет двадцати. – Меня Оксаной зовут, тебя, я уже знаю, Женей.

Сзади нее стояли еще две девушки примерно ее возраста.

– Добрый день или ночь? – сказала я.

– А нам все равно, что день, что ночь, – ответила другая узница этого подвала, – меня Ларисой зовут.

– А я – Кристина, – сказала третья девушка.

– За что вас сюда отправили? – спросила я.

– А ни за что! – ответила Кристина.

– Представь себе, просто так!

– Вот взяли и швырнули сюда, как… – вдруг разом заговорили девушки.

– И долго вы здесь находитесь? – спросила я.

– Долго? А мы знаем? Да мы тут уже и не знаем, какой год на дворе! – воскликнула Кристина.