Тургенев

Тургенев не принимал непосредственного участия в известной журнальной дискуссии между Чернышевским и либерально-дворянскими критиками о пушкинском и гоголевском направлениях в литературе. Но он неоднократно высказывался по этим вопросам в переписке с друзьями. Неверно было бы полагать, что он примкнул к лагерю защитников чистого искусства. Тургенев занял промежуточную позицию, он колебался, его отношение к вопросу было все время двойственным. С одной стороны, он отказывался признать правильность эстетической теории Чернышевского; с другой — от Тургенева как будто не ускользнула историческая правота движения шестидесятых годов. В письме к ярому противнику Чернышевского Дружинину он указывал, что Чернышевский «понимает… потребности действительной современной жизни… Я почитаю Чернышевского полезным; время покажет, был ли я прав».

Но вместе с тем он часто был несправедлив и пристрастен к «мужицким демократам». В этой двойственности, клонящейся все же к отрицанию, и сказывался дворянский либерализм Тургенева. Отрицая эстетику Чернышевского, он совершал тягчайшую историческую ошибку. Политические взгляды его были отсталыми по сравнению с взглядами революционных демократов. Он не признал в Чернышевском и Добролюбове замечательных критиков, потому что те были непреклонными борцами за дело крестьянской революционной демократии.

Положение Некрасова как редактора становилось затруднительным. Его связывали давние дружеские отношения с теми, кто выражал теперь недовольство растущим влиянием Чернышевского. Поэт видел, что историческая правота на стороне последнего, но вместе с тем для него далеко не безразличным был вопрос об участии в журнале таких писателей, как Тургенев, Григорович, Островский.

Он понимал, что разрыв с ними может стать неизбежным, если в критико-публицистической части журнала будет осуществляться Чернышевским революционно-демократическая программа, которой они не могли сочувствовать. «Некрасов колебался, будучи лично слабым, между Чернышевским и либералами, но все симпатии его были на стороне Чернышевского»[33], — говорит Ленин.

Желая закрепить связь названных писателей с «Современником», редакция заключила с ними обязательное соглашение об исключительном их участии в журнале. Однако оно не принесло желательных результатов.

Через несколько лет идейные противоречия между либералами и революционными демократами завершились окончательным расхождением.

ГЛАВА XX

«РУДИН». ЗНАКОМСТВО И СБЛИЖЕНИЕ С Л. Н. ТОЛСТЫМ

Весну и лето 1855 года Тургенев провел в Спасском. Как всегда, с наступлением первых теплых дней его неудержимо потянуло из столицы в деревню. Манила возможность дальних поездок оттуда на охоту на берега Десны, Оки, Жиздры. После таких экскурсий работа за письменным столом шла гораздо успешней и была куда плодотворней, чем обычно.

Соприкосновение с природой, с землей, свидания с родными местами всегда пробуждали в нем творческую энергию. Он часто говорил друзьям, что, отрываясь от шумной городской жизни, он испытывает чувство умиротворения и что вообще настоящие, лучшие качества человеческого сердца ясней и полней раскрываются среди природы.

Здесь и работалось и думалось лучше.

А любимое занятие — охота — было своеобразным проявлением его любви к природе, к чисто поэтической стороне жизни.

Стоит вспомнить начало очерка «Лес и степь», чтобы почувствовать эту власть природы над душой художника, это радостное ощущение трепета жизни во всем: «Знаете ли вы, например, какое наслаждение выехать весной до зари? Вы выходите на крыльцо… На темно-сером небе кое-где мигают звезды; влажный ветерок изредка набегает легкой волной… Вот кладут ковер на телегу, ставят в ноги ящик с самоваром. Пристяжные ежатся, фыркают и щеголевато переступают ногами… Вот вы сели; лошади разом тронулись, громко застучала телега… Вы едете — едете мимо церкви, с горы направо, через плотину… Пруд едва начинает дымиться. Вам холодно немножко, вы закрываете лицо воротником шинели; вам дремлется. Лошади звучно шлепают ногами по лужам; кучер посвистывает… Светлеет воздух, видней дорога, яснеет небо, белеют тучки, зеленеют поля. В избах красным огнем горят лучины, за воротами слышны заспанные голоса. А между тем заря разгорается; вот уже золотые полосы протянулись по небу, в оврагах клубятся пары; жаворонки звонко поют, предрассветный ветер подул — и тихо всплывает багровое солнце. Свет так и хлынет потоком; сердце в вас встрепенется, как птица. Свежо, весело, любо! Далеко видно кругом… Река вьется верст на десять, тускло синея сквозь туман; за ней водянисто-зеленые луга; за лугами пологие холмы; вдали чибисы с криком вьются над болотом; сквозь влажный блеск, разлитый в воздухе, ясно выступает даль… не то что летом. Как вольно дышит грудь, как быстро движутся члены, как крепнет весь человек, охваченный свежим дыханьем весны!..»