Тургеневская барышня бальзаковского возраста

Выдохнув, обернулась и кивнула.

Директор удовлетворенно улыбнулся и, посмотрев на часы, двинулся в сторону своего кабинета.

Ну и где я еще провинилась? В том, что Демьян Викторович не собирает сплетни, тем более от учеников, я уверена, а значит, дело в другом. Не думаю, что он мне предложит кофе выпить.

В приемной я поздоровалась с секретарем, которая округлила глаза, увидев меня. Да, я не такой частый гость на ковре директора. Демьян Викторович закрыл дверь в свой кабинет и занял место за столом, сказав:

– Присаживайтесь, Лолита Ивановна.

– Слушаю вас, – стараясь говорить спокойно, присела я на стул по правую руку от директора.

– Как классное руководство? – неожиданно улыбнулся Демьян Викторович.

Я, признаться, даже растерялась. Не думала, что он вообще в курсе, потому что такими делами заведует Нелли Евгеньевна, да и она больше главенствует в школе, а директор у нас так, номинальный.

– Нормально, – осторожно ответила я.

– Лолита Ивановна, мне тут наша завуч принесла интересную петицию, – взял Демьян Викторович со стола обычный белый лист. – От ваших учеников.

И тут мое сердце, пропустив удар, упало куда-то в район пяток, а директор еще драматично тянет паузу. Ему бы в театральном вузе деканом быть, а не в общеобразовательной школе штаны протирать. Демьян Викторович, барабаня пальцами по столу, сделал вид, что увлеченно читает, хотя содержимое наверняка уже знал.

– Через десять минут уроки начинаются, – поторопила я.

– Да-да, – кивнул директор и передал мне лист со словами: – Ознакомьтесь.

Я начала читать, даже перестав дышать, а потом выдохнула с облегчением. От Демьяна Викторовича это не укрылось, потому что он удивленно спросил:

– Вы ожидали увидеть там что-то другое?

Отрицательно покачав головой, сказала:

– Я поговорю с ними. Никакой силы эта петиция даже со всеми подписями не имеет, – улыбнулась я. – Они просто дети. Один сказал – все подхватили. Они мне говорили что-то подобное, но я не думала… – развела руками.

– Идите, Лолита Ивановна. Еще поговорим.

Два раза мне повторять не надо было. Схватив сумку, вылетела из кабинета, на эмоциях слишком громко хлопнув дверью. Секретарь даже привстала со стула, наблюдая за мной. Так, сегодня будет новая тема для обсуждений в учительской: как директор довел самого спокойного учителя за восемь минут.

В класс я входила со звонком. Хорошо, что сейчас у меня будущие выпускники, их мало волнуют сплетни восьмиклассников и личная жизнь учителей. На носу экзамены, выпускной, поступление.

В середине урока, когда я распиналась возле доски про проблемно-тематический диапазон лирики Бродского, зазвонил мой телефон в сумке. Обычно я выключаю на уроках звук, но сегодня забыла, что неудивительно в свете утренних событий.

– Извините, – сказала ученикам.

А когда посмотрела на экран, все зубы разом свело. Конечно, доброжелатели уже донесли Инне Павловне, какой фортель выкинули ее ученики. А портить отношение с коллегами – это последнее, что мне сейчас надо. Сбросив звонок, написала быстро: «Перезвоню после уроков».

Сразу вспомнилась строка из Онегина: «Что день грядущий мне готовит?»

Скоро начну дергаться от любого оклика или звонка, ожидая подвоха. Но и первый, и второй, и третий уроки прошли спокойно, даже мои посещения учительской обошлись без косых взглядов.

– Лолита Ивановна!

В шуме коридора на перемене я едва расслышала, что меня кто-то зовет. Ко мне спешила староста моего класса. Вот она-то как раз и была мне нужна.

– Пойдем в кабинет, – строго сказала я.

Вика как будто почувствовала, что сейчас получит по загривку, так что после печального вздоха кивнула и поплелась за мной. Наверное, уже забыла, что от меня хотела.

Следующим уроком у меня была «форточка». После ухода Светловой на больничный я даже забыла, что они бывают, но учитель математики попросила, так сказать, поменять последовательность уроков. Поэтому стоявший в расписании у меня девятый класс пошел писать контрольную по алгебре, а ко мне они придут послезавтра незапланированным для нас всех шестым уроком. Так что кабинет был свободен.

Пропустив Вику вперед, закрыла дверь и спросила:

– Вы что устроили?

– Мы это… Хотели же как лучше…

Дети, дети… Сейчас, главное, как-то донести, что у их «хотелок» могут быть последствия. Да, в мои школьные годы мы бы даже побоялись подобное сделать.

– Вика, – уже мягче сказала я, – ваш поступок некрасив по отношению к Инне Павловне. Это, конечно, здорово, что мы с вами так быстро нашли общий язык, но ваша петиция о смене классного руководителя – это просто бумажка. Нет никаких жалоб на Инну Павловну, нет никаких поводов. Я понимаю, что в вас много энергии и максимализма, но подобное поведение может вам испортить в следующем учебном году отношения со Светловой, да и мне тоже. Может, если бы вы нашли хоть один веский довод, то что-нибудь и вышло. Но разве не стоило спросить прежде всего у меня?

Надеюсь, я не выглядела занудой на протяжении своего монолога. А учитывая, что дата на их филькиной грамоте стояла за прошлую неделю, то вряд ли уже вопрос актуален в свете последних событий.

– Извините, – понуро ответила Вика.