Тургеневская стриптизерка

Тут же за спиной кокетки замаячил здоровенный парень с голым торсом. Станислав Иванович с завистью отметил повышенную волосатость соперника, причём не только на голове, но и на других видимых частях тела.

Крик секретарши: «Армен, это не тот! Армен, я тебе всё объясню!» – управляющий банком слышал уже, кубарем скатываясь вниз по ступенькам. К счастью, приземление было удачным, ни одна из частей тела не пострадала. Свалившийся на голову букет, хотя и несколько помялся, но имел ещё вполне товарный вид.

«А глазки строила! Презенты принимала! И недешёвые! – горько размышлял Станислав Иванович над коварством несостоявшейся возлюбленной. – Никто меня не любит! Все любят только мои деньги!»

На душе было тошно. Кому пожаловаться? Кто его поймёт? Вот бывшая жена понимала. Всегда посочувствует, успокоит, накормит, спать уложит. Только в глубине души Станислав Иванович мог себе признаться, что всё-таки зря развёлся со своей бывшей, годами и жизненной ситуацией проверенной половиной. Она была крепкий тыл и надёжная поддержка. Не то что эти сопливые вертихвостки: толку чуть, зато претензий целый воз!

«А хорошо мы Рождество встречали раньше всей семьёй, – ударился в воспоминания Станислав Иванович. – С Машей и Димкой. Пойду-ка я к ним. Вот обрадуются! – решил он, в очередной раз расправляя букет. – А Димке что-нибудь по дороге куплю».

– Стасик? – улыбчивое, разрумянившееся лицо Маши слегка вытянулось. Она отступила вглубь квартиры. – Ну, заходи. Гостем будешь…

В гостиной за накрытым столом сидели Димка и по-хозяйски расположившийся незнакомый мужик. Причём этот самый мужик был ещё более лысым, чем сам Станислав Иванович! Вот, значит, на кого его Маруся променяла… И Димка не кинулся к отцу, а мог бы! С лысым разговаривает и смеются.

Гостем буду? А этот лысый, значит, не гость? Хотите сказать, что не только поезд ушёл, но и рельсы разобрали?!

Вручив растерявшейся бывшей жене злополучный букет, Станислав Иванович поспешно покинул некогда родное жилище и направил стопы к первому же попавшемуся павильончику. Там он ткнул наугад в батарею водочных бутылок. И тут же за углом выхлестал горькую прямо из горлышка под аккомпанемент не менее горьких мыслей: «Предательницы! Стервы! Никто меня не любит, все любят только мои деньги!»

Банальность формулировки, а также то, что жена явно не укладывалась в эту классификацию, не смущали Станислава Ивановича. Очень скоро его голова, отягощенная тройной порцией горьких претензий и хорошей порцией просто горькой, затуманилась…

… Очнулся Станислав Иванович от нереального какого-то холода, как будто он очутился в кратере на тёмной стороне Луны. По ощущениям, из одежды на нём были только трусы. Да и то не факт.

Вокруг простиралась космическая же темнота. Только вдалеке мерцал какой-то огонёк, даря надежду.

Станислав Иванович с трудом поднялся и, оскальзываясь босыми ногами на снегу, ринулся на спасительный свет. Заледеневшими губами шепча молитву, чтобы это неверное свечение не обернулось бредом. Молитва помогла – огонёк оказался слабой мигающей лампочкой над обитой драным войлоком дверью. Банкир рванул тяжёлую дверь и, словно в райские кущи, ввалился в жаркое дурно пахнущее нутро.

При виде открывшейся картины Станислав Иванович окончательно убедился, что пребывает не в бреду и не в космосе, а в родной россейской действительности. Его глазам предстало помещение, большую часть которого занимали облупленные трубы различного диаметра с множеством разнокалиберных вентилей. На свободном пятачке размещался дощатый стол, на столе – ёмкость с мутной жидкостью. Сидевшие за столом два мужика при виде практически голого пришельца так и застыли с недонесёнными до рта стаканами.

Затем один из них молча сделал приглашающий жест за стол. А когда Станислав Иванович воспользовался приглашением, хозяин так же молча плеснул подозрительной жидкости в третий стакан и подал его гостю. Вероятно, сложившуюся ситуацию хозяин бойлерной оценивал по классической шкале «без бутылки не разберёшься». Бутылка, к счастью, в наличии имелась, поэтому разобрались быстро.

Ну, выпили за знакомство. Разговорились. Тезис Стасика (как без церемоний начали называть банкира новые друзья) «Все бабы – стервы» нашёл здесь глубокое сочувствие.

И вот, когда душа, наконец, развернулась, а беседа достигла апогея взаимопонимания, горячительное внезапно закончилось. Гонцом за новой партией спиртного выбрали Стасика. Потому что денег ни у кого не было, а новый знакомый уверял, что дома у него всё есть: и баксы, и выпивка. Мужики, кажется, не очень верили, но в дорогу собрали. Хозяин долго рылся в углу с ветошью, однако подобрал-таки гонцу и куртку, и треники, и шапочку. Что касается обуви, пришлось пожертвовать запасными рабочими сапогами.

Дальнейшее Станислав Иванович помнил смутно – вероятно, подозрительная мутная жидкость, которую он пил, наконец, подействовала во всей красе. Похоже, в первое попавшееся кафе банкир зашёл с намерением купить алкоголь. То, что карточки при нём не было, гуляка как-то упустил из виду – ведь она была всегда!