Туристка

На рассвете двадцатого дня, который заранее был обозначен особым событием — днём свадьбы, ко мне в комнату вошли пятеро женщин, головы которых были покрыты платками. Всматриваясь в их лица ещё сонными глазами, я с трудом могла отличить одну от другой. Они вошли, не спрашивая разрешения, и закудахтали по-арабски, будто суетливые курицы. Этот переполох разбудил меня громче всякого будильника, напрочь обескуражив.

— Доброе утро! — сказала мне одна из них — невысокая женщина около тридцати лет.

Да, я уже была способна понимать приветствия и прочие простые фразы.

Я ответила ей тем же, поняв, что поспать уже не удастся. Впрочем, моего мнения никто и не спрашивал.

Взяв за обе руки, они подняли меня с постели, а когда я встала, стали осматривать, без умолку треща между собой и что-то решая. Все их слова сливались вместе, превращаясь в неразборчивый набор звуков. Но язык жестов доступен каждому: жестикуляцией женщины пытались объяснить мне необходимые действия. Одна из них дотронулась до своего закрытого платья и движениями рук показала, что надо снять ночную сорочку.

— Вы хотите, чтобы я разделась? — растерянно спросила их по-русски.

Но и трёх секунд не прошло, как две другие женщины сами бесцеремонно сняли с меня сорочку. Совершенно нагая, прикрылась руками от стеснения и сжалась под пристальными взглядами женщин. Всё, что происходило, было подготовкой к свадебному обряду. Я ощутила себя товаром на воскресном базаре: они вертелись вокруг меня, крутили, рассматривали мою фигуру, как что-то диковинное, а я едва сдерживала слёзы.

Подготовка «особой» ванны для невесты заняла некоторое время. Моё обнажённое тело совсем занемело от утренней прохлады и жуткого стеснения. Всё это казалось мне диким. Уверена, с другой невестой они поступили бы иначе: эти унижения были лишь потому, что я чужестранка — другая, не одна из них.

Наконец подготовка завершилась. Держа за руки, меня подвели к ванне. Горячий пар медленно поднимался вверх, источая тонкий аромат масел и цветов, которые плавали на поверхности молочно-розовой воды. Мне ничего не позволяли делать самой. Я опустилась в ароматную ванну, и женщины дружно принялись обливать моё тело со всех сторон, распаривая кожу и напевая при этом арабскую песню. Похоже, так им было веселее выполнять порученную работу…

…Ещё никогда в своей жизни я не была такой чистой, по крайней мере, так казалось. Кожа стала нежной и благоухала, словно дивный цветочный сад. Уверена, при иных обстоятельствах всё это показалось бы чудесным, и можно было получить удовольствие от столь необычного процесса. Вот только осознание подлинной реальности вызвало совершенно противоположные чувства: моя семья убивается в горе, в то время как идёт подготовка к какой-то нелепой свадьбе! Я потеряла счёт времени и перестала придавать значение всему, что делали эти женщины: одни вытирали меня, а другие старательно сушили волосы… Мысли атаковывали одна за другой. Нужно было раздобыть телефон. Но как?

Я устала. Мне хотелось пить, есть, хотелось прогнать их всех прочь! Они надели на меня временное синее платье, напоминавшее свободную рубашку без пуговиц, и только тогда ушли.

— Что за глупые курицы! — раздражённо пробурчала я, глядя в сторону запертой двери.

Через несколько минут после ухода женщин Юсуф принёс долгожданный завтрак. Этот слуга оказался здесь единственным человеком, который своим видом не внушал мне страх, с которым мне очень хотелось поговорить. Когда Юсуф вернулся снова, чтобы забрать поднос с тарелками, не могла отвести от него взгляд… Даже не видя саму себя со стороны, стало ясно: я смотрела на него с надеждой, как на единственный шанс на спасение. От отчаяния мои глаза наполнились слезами, губы задрожали от неспособности что-либо сказать, и я коснулась его сухой руки. Оказалось, люди способны понимать друг друга без слов. Мои чувства и немой крик души были слишком громкими. Он их услышал и с болью посмотрел мне в глаза, накрыв ладонью мою дрожащую руку. Судьба оказалась жестока к этому человеку: она не дала ему ни красоты, ни счастья, я даже не знала, был ли он кем-нибудь любим. Однако в его душе теплилось добро! Этот миг стал бесценным… Всего за минуту Юсуф стал мне другом! Одним лишь взглядом он поклялся мне в своей преданности, и стало понятно, что могу рассчитывать на него.

Глава четырнадцатая

В полном одиночестве и тишине я ожидала начала церемонии. Да, церемония вскоре состоялась, но совсем другая… Перед тем, как вступить в вынужденный брак со страшным человеком, мне предстояло сделать не менее ужасный шаг — принять ислам. Я христианка с самого рождения и всегда относилась к этому серьёзно. А, впрочем, Бог у всех один, и разновидности религий не меняют этого факта. Конечно, мне не хотелось изменять данной когда-то клятве — предавать веру, которая для меня была единственно правильной. Но разве можно было возразить?