Туркестан

– Конечно, врут. И мне врали, когда я служил. Во-первых, надо уметь отличать. Во-вторых, перекрестными проверками доходить до истины. И в-третьих, перебирать людишек. Все время перебирать! В конце концов появится золотой фонд, приличные, кому нужно ваше расположение. И тогда вы будете знать картину.

За такими разговорами они приехали в дом аксакала. Это оказалось обширное и богатое владение на берегу арыка Чорсу. Хозяин уже стоял в воротах, поджидал гостей.

– Хошь килиб-сыз![72]

– Летом все туземцы выезжают за город, – шепнул спутнику капитан. – Но арык-аксакалу нельзя отлучаться! Он же наблюдает очередь на водопользование. Это самое ответственное занятие в здешних краях. Сколько скандалов, недоразумений, обид. Только мудрые люди могут делить воду.

На обширном дворе Алексей успел разглядеть несколько построек. Назначения всех он не знал. Вроде бы скотный двор, летняя кухня под навесом, нечто вроде флигеля… Их провели не в душную мехмонхону, а посадили в айване[73] и подали чай.

Лыков хотел тут же взять быка за рога, но опытный Скобеев остановил его.

– У сартов имеется поговорка: торопливость есть свойство дьявола. Сначала надо поговорить о пустяках, выказать хозяину свое уважение.

О пустяках гутарили чуть не полчаса. Обсудили виды на урожай ячменя, посмеялись над каким-то торговцем, которого обокрал собственный бача… Наконец, чашки убрали и все посторонние вышли. Карымдат-ходжа стер с лица улыбку.

– Я сам собирался навестить вас, поскольку узнал про Исламкуля. Он изменил имя, теперь его зовут Мумин.

– Ишь ты! – усмехнулся полицмейстер. – Мумин, Алексей Николаевич, переводится как «верный». И это человек, давший ложную присягу на Коране, мутагам!

– Сын шайтана остается сыном шайтана, как бы он себя ни называл, – продолжил аксакал. – Теперь этот негодяй находится на службе у ишана…

– …Ходжи Сеидова, – закончил за него капитан.

– Да. Вы уже сами узнали?

– Узнали, уважаемый. Но что еще известно вам? Мы извещены, что Исламкуль обретается в доме ишана за мечетью Караташ. И командует там охраной шейха.

– Это так.

– А что вы, достопочтимый Карымдат-ходжа, скажете о самом шейхе?

Аксакал нахмурился.

– Он не по праву получил большое наследство.

– Но ведь Сеидов был при Абдуле Касым-хане хальфой, – как бы возразил капитан. – И унаследовал все на законных основаниях.

– Да, однако сам Сеидов недостоин того, чтобы называться ишаном! Жадный, злой… Он и Корана толковать не умеет! Люди послушают такого ишана и уходят к другим. Как только мудрый Касым-хан избрал его себе в помощники? Удивляюсь.

– А что если я вам скажу, что Сеидов убил своего учителя? Чтобы завладеть его местом и его богатством.

Аксакал по-детски выпучил глаза и некоторое время думал: не ослышался ли он? Потом живо вскочил, закрыл поплотнее дверь и пробормотал:

– Не верю!

– А вот послушайте меня, потом и говорите, – заявил Иван Осипович и пересказал их с Лыковым догадки.

– Как видите, все сходится, – закончил он. – Но для русского суда нужны доказательства. Мы собираемся вскрыть могилу святого, взять прядь его волос и сделать их химический анализ. Если шейха отравили мышьяком, то в волосах будет яд. Поверите ли вы такому доказательству? Или скажете, что русские власти все придумали, чтобы сместить неугодного ишана?

Аксакал молчал.

– Вы не верите в науку? – осторожно спросил его Лыков.

– Это наука неверных!

– А если анализ будет делать мусульманин? И присягнет на Коране?

– Тогда другой разговор!

– Иван Осипович, есть в Ташкенте такой человек?

– В Ташкенте нет, а вот в казачьем лагере имеется, – ответил полицмейстер. – Полк-то оренбургский! А среди оренбургских казаков немало инородцев-мусульман. И там служит доктор. Полковой врач. Он как раз правоверный.

– И состоит на коронной службе! – подытожил сыщик. – То, что нам нужно. Пусть он и делает исследование останков покойного.

– Уважаемый ходжа, – продолжил полицмейстер. – Если наша догадка верна, убийца обязан понести наказание. А наказывать ишана, духовного учителя, просто так нельзя. И доказательства отравления не должны вызывать сомнений в первую очередь у самих туземцев. Понимаете меня?

Аксакал молча кивнул.

– Я хочу просить вас с самого начала следить за этим делом. Присутствовать при вскрытии могилы, при заборе волос или иных останков и потом при их анализе. Чтобы не было слухов, что, например, волосы подменили. А потом вы все расскажете своим землякам. У вас авторитет, вам они поверят быстрее, чем русским. Согласны помочь нам?

– Я подтвержу ваш рассказ и тем наживу себе могущественных врагов, – глухо ответил ходжа. – Зачем мне это?

– А предательское убийство святого человека, пира, собственным учеником? Разве оно не требует наказания? Вспомните поговорку: работающий для хорошего дела не попадает в ад.

Старик осекся, задумался. Лыков, хоть и понимал, что он для сарта пустое место, счел нужным добавить:

– Святого человека убили не только из-за денег.

– Что еще? – нехотя спросил хозяин.

– Он не желал крови. Абдул Касым-хан берег правоверных, удерживал их от бунта, а русскую власть – от лишнего зла. И за это его убили.

– Кто?