Читаем Турникет. На передовой борьбы с коронавирусом полностью

За время моей политической деятельности состоял в паре десятков организаций и движений, большинство из которых сейчас запрещены в Российской Федерации. И везде я старался убедить актив, прежде всего личным примером, что политическое пробуждение народа должно идти вровень с его отрезвлением. Одно практически невозможно без другого.

Политика это такая крутая вещь, что заменяет любой стимулятор.

К моей досаде я обнаружил, что бухают как в националистических, так и в левых организациях.

Был я на Всероссийском офицерском собрании в Москве, видел как генералы поднимали тосты с водярой за Россию, а затем уже бухие чуть ли не в рукопашную шли друг на друга, вспоминая какие-то обиды ещё времён курсантских училищ.

Некоторое время назад самой влиятельной националистической организацией в Петербурге была Славянская община.

И я приходил в неё, помогал редактировать и напечатать целых три номера газеты, один был полностью посвящён Русскому маршу 2007 года.

Это было шествие от БКЗ «Октябрьский» к Таврическому саду.

Могу сказать, что бухали и в Славянской общине. Которая сейчас, насколько знаю, восстановила свою деятельность.

Ну сам Попов не пил, но курил, также угощал всех карамелью.

Помню я передал его тогдашнему заму Большакову огромный антикурительный плакат, чтобы повесить на кухне общины.

Чай, кстати, там заваривали вкусный.

Одни раз Попов устроил скандал после очередной пьянки, это было.

Также Попов включил два моих движа, а именно «Трезвый Петроград» и «Мир без наркотиков», в список общины.

Правда, после моих акций прямого действия, направленных на прорыв блокады вокруг моей борьбы за трезвость в коррумпированной наркомафией и алкомафией части питерских СМИ, а именно голых пробежек, Попов исключил меня из общины, оформил записью на официальном сайте.

Также я был исключён Германом Владимировым из сподвижников музея Новороссии. Более того, Владимиров записал видео, где призвал добровольцев Донбасса, так сказать, побеседовать со мной. К слову, я состою в СДД, Союзе добровольцев Донбасса, который возглавляет первый премьер-министр ДНР Бородай. Имею памятный знак и удостоверение.

Мне вообще удивительно, что националисты бухают. Так как алкоголь это биотеррористисеское оружие наркомафии и алкомафии.

Которое уносит ежегодно десятки, а то и сотни тысяч жизни российских граждан. Также оно является детонатором огромного числа криминальных происшествий, травм, аварий на дорогах.

В Славянской общине я видел как пили Перин, Гусев, Полосин, Антонов.

На меня смотрели с подозрением, Перин, как-то так и сказал: это подозрительно, что ты не пьёшь.

Это было после одного из вечерних собраний в общине, когда оставшимся разлили водяру.

Это я свидетельствую не для того, чтобы сводить какие-то там счёты. А просто как литератор и документалист обязан говорить правду.

При этом читаю книги и Перина, и Гусева, они реально много делают для пробуждения народа.

Предоставляли мне и право выступить с микрофоном на митингах общины.

В музее Новороссии бухали, а один раз, когда в Питер приехал Губарев, с ним была встреча, тогда я с ним и познакомился, меня приглашали поехать в кабак, но я отказался.

Вообще, пусть уж лучше в Петербурге будет больше книжных, чем кабаков.

Их бы и вообще не было.

Когда я говорил про левые организации, то это и про Коммунистов России. В 2016 я шёл в ЗакС по их спискам, а летом этого же года ездил на автобусе в составе делегации на съезд в Москву.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза
Стилист
Стилист

Владимир Соловьев, человек, в которого когда-то была влюблена Настя Каменская, ныне преуспевающий переводчик и глубоко несчастный инвалид. Оперативная ситуация потребовала, чтобы Настя вновь встретилась с ним и начала сложную психологическую игру. Слишком многое связано с коттеджным поселком, где живет Соловьев: похоже, здесь обитает маньяк, убивший девятерых юношей. А тут еще в коттедже Соловьева происходит двойное убийство. Опять маньяк? Или что-то другое? Настя чувствует – разгадка где-то рядом. Но что поможет найти ее? Может быть, стихи старинного японского поэта?..

Александра Борисовна Маринина , Александра Маринина , Василиса Завалинка , Василиса Завалинка , Геннадий Борисович Марченко , Марченко Геннадий Борисович

Детективы / Проза / Незавершенное / Самиздат, сетевая литература / Попаданцы / Полицейские детективы / Современная проза