Тузы за границей

Впереди у нас еще исламские страны – треть всего мира, как сказал мне кто-то. Встречаются мусульмане более терпимые и менее терпимые, но практически все они считают уродство знаком немилости Аллаха. Настоящие фанатики, вроде иранских шиитов и сирийской секты Hyp, в жестокости по отношению к калекам могут посоперничать с Гитлером. Сколько джокеров погибло в резне, когда аятолла сместил шаха? Терпимость, которую шах проявлял по отношению к джокерам и женщинам, в глазах некоторых иранцев стала самым тяжким его грехом.

А мы в своих просвещенных Соединенных Штатах намного ли лучше? Разве не наш соотечественник Лео Барнетт учит, что джокеры расплачиваются за свои прегрешения? Ах да, здесь есть одно различие, как же я мог забыть? Барнетт утверждает, что ненавидит грехи, но любит грешников, и если мы покаемся, уверуем и полюбим Иисуса, то непременно исцелимся.

Нет, боюсь, что Барнетт, аятолла и жрецы майя исповедуют одну и ту же в своей основе философию – наши тела в некотором роде отражают наши души, а некое божественное существо приложило к этому свою руку и изуродовало наши тела, чтобы выразить свою милость (по мнению майя) или немилость (как думает Hyp аль-Алла, аятолла, огнедышащие). Но, что самое главное, все они утверждают, что джокеры – другие.

Моя же философия проста до неприличия: я полагаю, что джокеры, тузы и натуралы – всего лишь мужчины и женщины и обращаться с ними следует исходя именно из этого утверждения. В минуты самого черного отчаяния мне иногда начинает казаться, что я – последний, кто так считает.

Гватемала и майя все еще не идут у меня из головы. Один небольшой штрих, о котором я позабыл упомянуть в прошлый раз, – не могу не отметить, что эту их замечательную революцию возглавляют два туза и натурал. Даже там, где джокеров считают избранниками богов, тузы ведут, а джокеры идут следом.

Несколько дней назад – если не ошибаюсь, это произошло, когда мы посещали Панамский канал, – Проныра Дауне спросил, верю ли я, что когда-нибудь Соединенными Штатами будет управлять президент-джокер. Я ответил, что вполне удовольствуюсь джокером-конгрессменом. (Боюсь, Натан Рабинович, в чей округ входит Джокертаун, услышал мое замечание и принял его за камешек в свой огород.) Затем Проныра захотел знать, верю ли я, что президентом могут избрать туза. Это, должен признать, куда более интересный вопрос. Вид у Даунса вечно сонный, но он куда наблюдательней, чем кажется, хотя ему и не под силу тягаться с некоторыми другими репортерами из команды «упакованного борта», вроде Херрмана из «Ассошиэйтед пресс» или Моргенштерн из «Вашингтон пост».

Я сказал Даунсу, что до последней годовщины Дня дикой карты это было возможно… с натяжкой. Некоторые тузы, например, Черепаха (так и не объявился, как пишут нью-йоркские газеты), Соколица, Циклон и горстка прочих знаменитостей пользуются народной любовью. Какую ее часть возможно перенести на политическую арену и переживет ли она грубую тактику взаимных уступок, без которой невозможна ни одна президентская кампания? Сложно сказать. Слава – товар скоропортящийся.

Джек Браун стоял совсем близко и расслышал как вопрос Проныры, так и мой ответ. Прежде чем я успел договорить – о том, что этот сентябрь все изменил и в число потерь от Дня дикой карты входит также ничтожный шанс на то, что туз сумеет стать жизнеспособным кандидатом в президенты, – парень вмешался в наш разговор.

– Да его разорвали бы в клочья, – сказал он нам.

– Даже если бы это был кто-то, кого все любили? – не унимался Проныра.

– Четверых Тузов же любили, – ответил Браун.

Джек больше не тот изгой, каким он был в начале нашего турне. Тахион по-прежнему отказывается замечать его, Хирам едва здоровается с ним, но прочие тузы или не знают, кто он такой, или это их совершенно не волнует. В Панаме его частенько видели в обществе Фантазии то там, то сям, и до меня доходили слухи об интрижке между Золотым Мальчиком и пресс-секретарем сенатора Лайонс, миленькой молодой блондинкой. Из всех тузов мужского пола Браун, несомненно, наиболее привлекателен в общепринятом смысле этого слова, хотя Молоту тоже не откажешь в своеобразном сумрачном обаянии. Оба они произвели впечатление и на Даунса. По секрету он сообщил мне, что в следующем номере «Тузов» выйдет статья, в которой будут сравниваться Золотой Мальчик и Гарлемский Молот.

Привкус ненависти

Часть третья

Вторник, 23 декабря 1986 года, Рио-де-Жанейро

Сара терпеть не могла Рио. Из окна ее номера в отеле «Луксор» на авеню Атлантика город походил на Майами-Бич: поблескивающая россыпь белых многоэтажных отелей перед широким пляжем, зеленовато-голубая прибрежная полоса, с обеих сторон утопающая в позолоченной солнцем дымке.