Тузы за границей

Той же дорогой он двинулся обратно и с удивлением наткнулся на ничем не прикрытую злобу. Она была тщательно скрыта, погребена под более безопасными, более благожелательными эмоциями и запечатана уважением к милости, которую оказал Аллах Нуру аль-Алле, но она была там. Она запульсировала, ожила под его прикосновениями.

Все это заняло одно мгновение. Женщина уже отняла руку, но контакт был установлен. Для надежности он задержался в ее сознании еще на несколько секунд, затем вернулся в себя.

Удача! Все вышло как нельзя лучше, а с ним самим ничего не случилось. Кахина ничего не заметила; Тахион ничего не заподозрил.

– Мы все благодарны вам за то, что вы появились здесь, – сказал Хартманн. – Передайте Нуру аль-Алле, что мы желаем лишь согласия. Разве Коран не начинается словами «Во имя Аллаха милостивого, милосердного»? Мы прибыли сюда из чувства милосердия.

– Это тот дар, который вы привезли, сенатор? – спросила она по-английски, и Грег ощутил тоску, хлынувшую из ее раскрытого сознания.

– Я думаю, – ответил он, – это тот дар, который вы принесете самим себе.

Среда, 4 февраля 1987 года, Дамаск

Стук в дверь ее номера разбудил Сару. Кое-как разлепив веки, она первым делом взглянула на свой дорожный будильник. Был час тридцать пять по местному времени – ей казалось, что уже намного позже. «Я все еще не привыкла к разнице во времени».

Она накинула халат и, на ходу протирая глаза, двинулась к двери. Служба безопасности снабдила их весьма недвусмысленными инструкциями на время пребывания в Дамаске. Остановившись не прямо перед дверью, а сбоку, Сара изогнулась, чтобы посмотреть в «глазок». Сквозь стекло виднелось искривленное линзой лицо арабки, закутанной в черное покрывало. Глаза и тонкие черты лица казались знакомыми, как и голубые бусины, нашитые на головной платок.

– Кахина? – уточнила она.

– Да, – послышался из-за двери приглушенный голос. – Пожалуйста. Мне надо говорить.

– Минуточку.

Сара провела рукой по волосам. Потом сменила попавшийся ей под руку тонкий кружевной халат на другой, более плотный и менее откровенный. Она сняла с двери цепочку и приоткрыла ее.

Сильная рука распахнула дверь настежь, и Сара закричала. На нее, сжимая пистолет, хмуро смотрел крепкий мужчина. Окинув женщину беглым взглядом, он, казалось, утратил к ней всякий интерес и принялся обыскивать номер: открыл дверцы шкафа, заглянул в ванную. Покончив с этим, он что-то буркнул и вернулся к входу. Там он сказал что-то по-арабски, и кахина вошла внутрь. Ее телохранитель закрыл за ней дверь и сам расположился неподалеку.

– Прошу прощения. – Английский явно давался ей с трудом, но глаза у нее были добрые. Она махнула в сторону охранника. – В нашем обществе женщина…

– Мне кажется, я вас понимаю, – сказала Сара.

– Прошу прощения еще раз, что разбудила вас, но мой сон… – Кахина пожала плечами. – Можно сесть?

– Пожалуйста.

Араб невежливо таращился на нее; Сара потуже затянула пояс халата и поплотнее запахнула полы, затем указала на два кресла у окна.

Охранник снова буркнул. Потом затараторил по-арабски.

– Он говорит, у окна нельзя, – перевела провидица. – Слишком небезопасно.

Сара перетащила кресла в центр комнаты; это, похоже, удовлетворило телохранителя – он снова прислонился к стене. Кахина устроилась в одном из кресел, шелестя своими темными одеяниями. Журналистка осторожно уселась во второе.

– Вы были на встрече? – спросила гостья.

– Вы имеете в виду пресс-конференцию, которая была потом? Да.

– Я знаю ваше лицо по снам, которые посылает мне Аллах. Я пришла к вам из-за сна, который видела сегодня ночью.

– Вы хотите сказать, что мое лицо было в ваших снах?

Кахина кивнула. Из-за чадры невозможно было разобрать выражение ее лица – покрывало оставляло открытыми лишь ее пронзительные глаза. И все же они светились искренней добротой, сочувствием. Сара ощутила прилив симпатии к этой женщине.

– На кон… конференции, – арабка запнулась на незнакомом слове, – я сказала, что Hyp аль-Алла будет ждать моего сна, прежде чем решить, встречаться с вашими людьми или нет. Я только что видела этот сон.

– Так почему же вы пришли ко мне, а не к вашему брату?

– Потому что во сне мне велели прийти к вам.

– Ничего не понимаю. – Сара покачала головой. – Мы не знакомы друг с другом; я всего лишь одна из десятка с лишним журналистов, которые участвуют в этом турне.

– Вы влюблены в него.

«Ясно, о ком идет речь, но…»

– В него?

– В мужчину с двумя лицами. В мужчину с ниточками. В Хартманна. – Кахина потянулась и ласково прикоснулась к ее руке. – Вы любите того, кого прежде ненавидели.

Сара обнаружила, что не может солгать – солгать, глядя в эти широко распахнутые, уязвимые глаза.

– Наверное. Вы ведь провидица; можете сказать мне, как все закончится?

Женщина задала этот вопрос шутливым тоном, но кахина либо не уловила интонации, либо не придала ей значения.