Тварь у порога

Во время заката он обычно сидел за письменным столом и любовался расстилающимся перед ним ландшафтом — темными башнями мемориального здания, колокольней здания суда, величественными остроконечными скалами и мерцающим вдалеке остроконечным холмом. Лабиринты улиц и дома вызывали у Блейка самые романтические фантазии. От немногих знакомых в городе он узнал, что отдаленный склон холма является кварталом, заселенным итальянцами, хотя многие дома были давно построены американцами и ирландцами. Временами он рассматривал заинтересовавший его холм в бинокль, пытаясь разгадать этот недосягаемый мир, клубившийся в тумане. Он мог видеть отдельные крыши и трубы на них и представлял себе нечто таинственное и неизвестное, спрятанное среди холмов и колоколен. Даже через бинокль Федеральный холм казался нереальным, полуфантастическим местом, удивительно напоминавшим Блейку его собственные нереальные истории и картины. Это чувство не оставляло его даже в наступивших сумерках, когда здание суда было залито огнями, холм не виден, а свет маяка делал ночь еще более черной.

Больше всею внимание Блейка занимала огромная мрачная церковь. Ее хорошо можно было разглядеть в определенные дневные часы, а во время заката огромная башня и конусообразная колокольня мрачно темнели на фоне пламенеющего неба. Казалось, что церковь стоит на очень высоком фундаменте, поскольку ее закопченный фасад с покатой крышей и верхней частью огромных узких окон высоко вздымался над окружающим сплетением домиков и печных труб. В высшей степени мрачная и аскетичная, церковь хранила на себе следы непогоды и штормов, которые выдерживала в течение века, а может быть, и больше. Что касается стиля, то, насколько можно было судить, глядя на церковь в бинокль, он свидетельствовал о возврате к готике, хотя и нес в себе некоторые черты архитектурного ансамбля начала XIX века. Вероятнее всего, церковь была воздвигнута в 1810 или 1815 году.

Прошло несколько месяцев с тех пор, как Блейк поселился в этом особняке, но далекое мрачное строение вызывало в нем все больший интерес. Поскольку он никогда не видел света в огромных окнах церкви, то был убежден, что она заброшена. Чем больше Роберт смотрел на нее, тем сильнее разыгрывалось его воображение, пока на ум не стали приходить совершенно фантастические мысли. Казалось, странная атмосфера разрушения витает над этим местом, потому что даже голуби и ласточки старались держаться от церкви подальше. На других колокольнях и башнях он видел огромное количество этих птиц, но ни одна из них не гнездилась на закопченных карнизах старой церкви. По крайней мере, так он думал и об этом написал в своем дневнике. Он попытался узнать что-либо о церкви у своих друзей, но ни одни из них никогда не был на Федеральном холме и не имел ни малейшего представления о том, что она из себя представляла.

Ранней весной Блейка охватило глубокое беспокойство. Он начал работать над давно задуманным романом, в основу которою был положен сюжет о предполагаемом тайном существовании культа черной магии в Майне, но работа не спорилась. Все чаще и чаще он сидел у окна и смотрел на далекий холм с черной мрачной колокольней. Когда первые ласточки появились в саду около дома Блейка и весь мир наполнился красотой расцветающей весны, беспокойство, охватившее Блейка, стало еще сильней. Именно тогда им завладело желание пересечь город, вскарабкаться на этот загадочный холм и попасть, наконец, в причудливый мир своей мечты.

В конце апреля, незадолго до пресловутой Вальпургиевой ночи, Блейк совершил первое путешествие в неизвестное. Пройдя по бесконечным улочкам и унылым обветшалым площадям города, он оказался возле поднимающейся вверх широкой лестницы со стершимися от времени ступенями, обрамленной провисшими дорическими портиками. Именно она, как ему чудилось, должна привести в такой желанный и недосягаемый мир его грез. Вокруг были выцветшие бело-голубые дорожные знаки, которые ему ни о чем не говорили; он заметил загадочные, темные лица людей, проходящих мимо, надписи на незнакомом языке над угрюмыми магазинами в мрачных обветшалых домах. И нигде он не обнаружил признаков того, что видел из окна своего дома в бинокль. Поэтому ему еще раз показалось, что Федеральный холм — это нереальный мир, куда невозможно попасть простому смертному.