Твари, в воде живущие

Сын тоскливо смотрит на упруго изгибающееся удилище. Леска натянута как струна. В одиночку с жителем глубин не справиться… Мальчик говорит неуверенно:

— Ну тогда… мы поймали вместе, да?

Папа милостиво кивает. Несовершеннолетнему денежную премию все равно не выплатят…

Они все ближе к середине озера — Трэйклейн здесь шириной мили три, не больше. Усеявшие пляжи купальщики кажутся крохотными муравьями, прибрежные коттеджи — россыпью разноцветных коробочек. Тяга, похоже, слабеет, — папа пытается вспомнить, где и в присутствии каких свидетелей полагается измерять и взвешивать рекордный трофей…

В этот момент спиннинг резко разгибается. Леска безвольно провисает.

— Что за чертовы…

Папа берется за леску — та ползет из воды без малейшего сопротивления. Он бьет кулаком по надувному борту.

— Ушел, ушел!!! Чертов лосось… Говорил тебе, чертов щенок — не лезь с дурацкими вопросами под руку!!!

Никаких вопросов мальчик не задавал, но он понимает — возражать не время и не место.

Папа чувствует себя обокраденным на пятьдесят тысяч, и готов сорвать злобу на ком угодно. Следующим номером программы у него будет чертова компания «Корморан», производящая чертовы гнилые лески, но перейти к ее критике папа не успевает.

Удар.

Корма лодки взлетает и падает обратно.

Резкий свист воздуха.

Задние баллоны стремительно опадают.

Мальчик визжит.

Нос лодки задирается.

Корма погружается — папа в воде уже по пояс. «Держись за чертову скамейку!!!» — орет он. Поздно. Мальчик сползает к корме. Лодка — полуспущенная, сохранившая воздух лишь в носовой части — встает вертикально.

Секунда неустойчивого равновесия — и суденышко рушится на воду днищем вверх. Папа накрыт лодкой, он барахтается в темноте, позабыв про мальчика. Что-то бьет его по ногам — не сильно. Папа уходит вглубь, выныривает из резинового плена, зовет сына. Тот не откликается — но с другой стороны лодки слышно какое-то бултыханье. По ногам опять что-то бьет — на этот раз больнее. Гораздо больнее. Папа не обращает внимания, он спешить обогнуть лодку, убедиться, что с сыном все в порядке, — и не может. Странное онемение сковывает ноги. «Что за чертово…» — тут папа замечает, что вокруг него, густея, расплывается алое пятно.

Тогда он кричит — громко, но недолго.

РАССЛЕДОВАНИЕ. ФАЗА 1

Тренировочный зал ФБР, Вашингтон

23 июля 2002 года, 10:08

Метательный нож прочертил воздух стремительной молнией и глубоко вонзился в стену. Специальный агент ФБР Элизабет Рейчел Блэкмор (для близких знакомых — Элис) разочарованно вздохнула. Угодить, согласно ее задумке, смертоносный снаряд должен был в переносицу манекена-мишени…

Послышались негромкие аплодисменты. Элис обернулась, зашипев как разъяренная кошка. Она не терпела свидетелей на своих тренировках — по крайней мере до тех пор, пока не достигала желаемого результата. И специально выбрала этот час, когда принадлежавший ФБР зал пустовал.

За ее спиной стоял Кеннеди. Не призрак застреленного в Далласе президента, понятное дело, — всего лишь спецагент Макс Кеннеди, с которым Элис уже шесть лет работала в паре.

— Я, наверное, не вовремя? — спросил Макс. — Могу подождать за дверью, пока ты закончишь.

— Оставайся, раз уж пришел, — разрешила Элис (хотя секунду назад по ее лицу казалось, что второй нож вместо манекена полетит в напарника). И спросила с надеждой: — Чем закончился твой визит к начальству?

Сегодня с утра спецагент Кеннеди отправился в приемную своего шефа в самом боевом настроении, намереваясь поставить перед Истерлингом дилемму: или они с напарницей уходят в отпуск, или в отставку. После возвращения из очередной изматывающей командировки отдохнуть было совершенно необходимо.

— Две новости, — сказал Кеннеди. — Как обычно, хорошая и плохая. Во-первых, Истерлинг отправляет нас на курорт за счет конторы. Это хорошая.

— А плохая состоит в том, что лишь на грядущий уик-энд? Меньше чем на две недели я не согласна.

— Нет… Плохая в том, что на курорте нам придется работать.

— Ах ты… — Элис проглотила адресованное Истерлингу нехорошее слово. С ненавистью посмотрела на манекен, представляя на его месте своего начальника. И метнула нож. Но опять промахнулась.

Глядя на нее, Кеннеди вздохнул. В облегающем спортивном костюме, с растрепавшимися рыжими волосами и с ножом в руке рассерженная Элис выглядела чертовски привлекательной… Настолько привлекательной, что можно было бы на время позабыть о жене, и… Но Макс давно установил для себя правило — служебные отношения с коллегами (особенно с женщинами-коллегами) никогда не должны перерастать в нечто большее. Трудно идти на рискованное дело с очень близким тебе человеком. Поэтому они со Элис оставались лишь друзьями.

Хотя… Порой, когда незнакомый мужской голос приглашал Элис к телефону, и из ее реплик следовало, что вечером намечается свидание, Макса так подмывало сделать исключение из собственных правил.

Оторвавшись от созерцания напарницы, он подошел к стене и с трудом выдернув глубоко засевший в доске клинок (расщепленный деревянный щит в этом месте зала заменяли раз в две недели).