Твари, в воде живущие

Мысли его прервал мощнейший всплеск, показавшийся в утреннем безмолвии оглушающим. Лукин вскочил, расплескав недопитый кофе, и уставился на озеро.

С прибрежных холмов туман уже унесло утренним ветерком, но поверхность скрывалась под рваными белыми клочьями. Он ничего не смог разглядеть, сколько ни вглядывался.

На секунду захотелось бросить все к чертям, вернуться в Пудож, написать заявление куда следует — и пусть они разбираются, какая такая чертовщина поселилась у них под боком… Но никто и ни в чем разбираться не будет, и так все ясно: старый приятель отца обвиняемой сочинил чистой воды байки в ее защиту… Тем более что много лет зарабатывал на жизнь именно такими сказочками.

Он постоял, глубоко и размеренно дыша, дожидаясь, когда утихнет всплеск адреналина в крови.

Сколько раз он со снисходительностью матерого экспедиционного волка объяснял перепуганным новичкам после таких вот звуков, что вода имеет обыкновение подмывать корни прибрежных деревьев; и они, деревья, довольно часто падают с оглушающим шлепком — так что не стоит впадать в мандраж и принимать каждый всплеск за плюханье неизвестного чудища…

Все так, только вот берега залива абсолютно безлесы, а звук от спускающихся к воде в паре километров отсюда елей, упади вдруг одна из них, ну никак не мог быть таким громким.

«Щука, — подумал он неуверенно, — здоровенная пудовая рыбина… Обычно такие крупные у поверхности за мальком не плещут, охотятся на крупную рыбу и на изрядной глубине… Но эта выбросилась зачем-то из воды и шлепнулась обратно… А звуки в тумане на редкость странно разносятся…»

Он вынес из палатки двустволку двенадцатого калибра и патроны.

Патронташ оказался закрытого типа, из трех подсумков.

Лукин откинул кожаную крышку одного — во всех гильзах виднелись тупые носики жаканов. И во втором, и в третьем подсумках тоже самое — ни дроби, ни даже картечи Паша с собой не захватил, лишь пули. Понятно…

Похоже, старый друг поверил словам дочери абсолютно и замышлял эффектную концовку в стиле Перри Мейсона: процесс, обвинитель топит Ларису за попытки уйти от ответственности с помощью бредовых историй — и тут Паша с Лукиным, кряхтя, втаскивают в зал суда громадную отрубленную башку только что застреленного ящера — всеобщее остолбенение и неизбежный хеппи энд.

Лукин переломил ружье, вложил патроны, закрыл, поставил на предохранитель.

И решил постоянно держать под рукой.

III. Озеро: Тварь

1

Лукин ненавидел бывать в деревушках, помеченных на карте мелким курсивом в скобках: (нежил.) .

Даже свежесожженные селения (приходилось видеть в Африке и такие) не производили на него столь гнетущего впечатления, как медленно ветшающие дома с заколоченными окнами, покривившиеся заборы, заросшие небывало густой крапивой огороды…

Он медленно шел по главной и единственной улочке деревни и сам не понимал, что он здесь ищет.

Отпечатки огромных лап на высохшей до железобетонной твердости грязи? Или следы укусов гигантских челюстей на потемневших досках и бревнах? Не нашлось ни следов, ни отпечатков…

И на всем протяжении нескольких километров между его стоянкой и деревней не нашлось — он добирался сюда почти три часа, самым внимательным образом исследуя все полого спускающиеся к воде участки берега и подолгу осматривая в бинокль заросли камыша и озерную гладь…

Ничего.

Нашел в одном месте следы ходивших на водопой лосей и каких-то еще мелких зверьков — и все. Если в озере и обитало НЕЧТО, то на берег оно предпочитало не высовываться. И следов пребывания людей он тоже не обнаружил. Похоже, Лариса с Валерой оказались первыми за много лет посетителями заброшенного уголка…

«И понес же черт их именно сюда, — подумал Лукин с неожиданной злостью, — карта вся пестрит такими вот озерами, наверняка есть не менее красивые, так ведь нет…»

Он мысленно перебирал огромное количество фактов, старательно просеивая все, что помнил из своего огромного архива.

Много лет Лукин собирал любые сообщения о загадочных случаях, имевших место на озерах и реках разных широт: наблюдения за непонятными явлениями, сильно смахивающими на неизвестных науке существ; таинственные следы на берегах; загадочные нападения на домашних животных и странные исчезновения людей.

Только в последние годы он перестал пополнять свою коллекцию, перекочевавшую из набитых письмами и вырезками папок в компьютерные файлы, — с тех пор как по страницам желтой прессы запорхали сенсационные утки, авторы коих использовали в качестве неиссякаемых источников сведений исключительно потолок и собственный палец…

Лох-Несское диво и его младших братьев Лукин отмел сразу.