Твердая рука

— Пройди в дальний конец, приятель, — сказал мне кто-то уверенным тоном. — За хот-догами поверни направо, там в заборе ворота, не пропустишь.

Я благодарно кивнул и устремился было в нужном направлении, но тут же увидел, как навстречу идет один из двух моих преследователей, озабоченно вглядываясь вглубь ларьков. Сейчас он меня увидит... Оглядевшись, я обнаружил, что я нахожусь у входа в фургон гадалки. Дверной проем прикрывало нечто вроде завесы из пластиковых черно-белых лент, и за ними виднелся смутный силуэт. Я сделал четыре торопливых шага, откинул занавес и нырнул в фургон.

Внутри было тихо и довольно темно, солнечный свет с трудом пробивался сквозь кружевные занавески на окнах. Убранство в викторианском стиле, имитации керосиновых ламп и ворсистые скатерти. Снаружи мой преследователь прошел мимо, удостоив фургон гадалки лишь мимолетным взглядом. Я остался незамеченным.

Но не для гадалки, ведь для нее я был клиентом.

— Что ж, милый, ты хочешь узнать про всю свою жизнь, о прошлом и будущем, или только о будущем?

— Э-э... Не знаю, — неуверенно сказал я. — Сколько времени это займет?

— Если полностью, то с четверть часа.

— Тогда только будущее. — Я посмотрел в окно. Люди из будущего искали меня среди припаркованных у плаца машин, задавая вопросы и получая отрицательные ответы.

— Сядь на диван рядом со мной, милый, и протяни мне левую руку.

— Не выйдет, придется правую, — рассеянно возразил я.

— Нет, милый, — ее голос прозвучал довольно резко. — Гадают всегда по левой.

Внутренне усмехнувшись, я сел и протянул ей левую руку. Она взяла ее в свою, присмотрелась и посмотрела мне в глаза. Ничем не примечательная низенькая полная темноволосая женщина средних лет.

— Что ж, милый, — сказала она, помолчав, — давай правую, но обычно я по ней не гадаю, поэтому может получиться плохо.

— Я рискну. — С этими словами мы поменялись местами на диване, и она взяла мою правую руку в свои теплые ладони. За окном мой преследователь продвигался вдоль машин.

— Ты много страдал, — начала она. — Поскольку она знала о протезе, подобное начало меня не впечатлило, и, казалось, она почувствовала это и смущенно кашлянула.

— Можно мне применить хрустальный шар?

— Разумеется.

Я полагал, что она начнет вглядываться в большой шар на столе, но она взяла шарик размером не больше теннисного мяча и вложила его мне в ладонь.

— Ты добрый. У тебя мягкий характер. Куда бы ты ни пришел,тебя встречают с улыбкой.

Не далее чем в двадцати ярдах от фургончика совещались двое громил. Улыбок на их лицах не наблюдалось.

— Ты пользуешься всеобщим уважением.

Стандартные речи, призванные польстить клиентам. Услышал бы Чико, подумал я. Мягкий, добрый, уважаемый. Со смеху бы помер.

Гадалка неуверенно продолжала:

— Я вижу большую толпу, они кричат и аплодируют, подбадривают тебя... Это тебе о чем-нибудь говорит, милый?

Я медленно повернул голову. Ее черные глаза спокойно смотрели на меня.

— Это прошлое, — сказал я.

— Очень недавнее, — возразила она. — Оно никуда не делось.

Я не поверил ей. Я не верил гадалкам. Я подумал, что она могла видеть меня прежде, на скачках или по телевизору. Скорее всего, так оно и было.

Она снова склонила голову над шариком и принялась легко водить им по ладони.

— Ты здоров, крепок и очень вынослив. А вынести придется немало...

Гадалка осеклась и приподняла голову, недоуменно нахмурившись. У меня сложилось твердое впечатление, что она удивилась собственным словам.

Помолчав, она заключила:

— Больше ничего не могу сказать.

— Почему так?

— Я не привыкла гадать по правой руке.

— Скажи, что ты увидела? — настаивал я. Она покачала головой и снова посмотрела на меня спокойными черными глазами.

— Ты будешь жить долго.

Я посмотрел сквозь пластиковую занавеску. Преследователей не было видно.

— Сколько я тебе должен? — спросил я. Она ответила, я заплатил и тихонько направился к выходу.

— Берегись, милый! — сказала она вслед. — Будь осторожен.

Я оглянулся. Ее лицо сохраняло спокойствие, но в голосе слышалась тревога. Мне не хотелось доверять ее убежденному взгляду. Она могла почувствовать мои сиюминутные проблемы с громилами, но не больше. Я осторожно откинул занавеску и вышел из сумрачного мира таинственных ужасов на яркий свет майского солнца, под которым они вполне могли меня подстерегать.

Глава одиннадцатая

Больше не было нужды спрашивать, где воздушные шары. Не заметить их было невозможно. Словно чудовищные аляповатые грибы, они заполонили собой все поле рядом с ареной. Я думал, что их будет два-три, и уж никак не больше шести, но на деле их оказалось два десятка. Вместе с устремившейся к шарам толпой зрителей, я прошел через ворота на дальнее поле и понял, что найти Джона Викинга будет не так-то просто.

Прежде всего, часть поля, занятая шарами, была отгорожена веревками, и распорядители призывали зрителей оставаться снаружи. Это препятствие я преодолел благополучно, но в результате оказался среди множества полунадутых шаров, перекрывающих обзор.