Твердыня пламенная (сборник)

Выше панацеи Культуры не знало человечество. Да и не будет знать, ибо в Культуре сумма всех достижений огненного творчества. И нашему кораблю трудно среди бури всемирного Океана. Конечно, совершенно естественно все материальные расчеты наши, бывшие правильными для нормального положения вещей, поколеблены под напором идущего девятого вала. Мы начинаем новое Десятилетие обращением к массам о сотрудничестве. Для народов мы начали Культурные Учреждения, и теперь народные массы должны выявить мощь свою в культурном понимании и оценке творимого.

Во все времена истории духовная мощь творила и возможности существования. Разумная экономия, с одной стороны, и пламенное творчество, с другой, создают незыблемый оплот. Даже в самые трудные часы строитель не вправе думать только об экономии, которая по негодности допущенных материалов может вызвать взрыв и разрушение. Созидательно мы должны смотреть вперед. Прежде всего скажем о центральном Учреждении нашем. Скажу, как я понимаю Музей наш. Музейон, Музей не есть мертвое хранилище, не сокровище скупца. Музей неразрывен с понятием Культурного Центра. Музей это уже и есть Обитель Лиги Культуры.

В широких планах Культуры нельзя предрешать непременных ограничений или каких-то заповедных исключительных владений. Также трудно предрешать каждое начало строительства. В пространстве иногда пролетал термин «Музей Одного человека», и, сознаюсь, всегда такое определение мне не нравилось. Не потому не нравилось, чтоб я был вообще против выявления индивидуальности. Индивидуальность, характер создает стиль, а стиль это есть печать века и ритм Вечности. Мне не нравилось это наименование, потому что в непонимающих умах оно звучало как некое ограничение, между тем в программу нашу именно понятие ограничения не входит. Уже в 1924 году я предложил устроить Отдел американского искусства, который уже тогда посильно начал собираться. Понимаю, что этот отдел не мог быть еще выставлен, ибо находится в процессе собирания и части его входят в состав передвижных выставок по штатам, знакомя широкие массы с отечественным искусством.

В 1929 году, вернувшись после долгого отсутствия в Экспедиции, мы начали планировать целый ряд следующих отделов. Было положено фактическое начало Восточному отделу, было положено основание Русскому отделу, состоящему в ведении нашего Сибирского Общества. Художественный материал, привезенный нашей экспедицией из Монголии и Тибета, лег основою Восточного отдела, а собрание русских икон послужило нуклеусом-ядром для возможности будущего развития отдела Русского. Комната имени Святого Сергия, комната имени Св. Франциска, комната мыслителя Спинозы, комната Великого Учителя Оригена, комната Маха Бодхи уже являются началом целого мощного будущего строения Музея религий. Тогда же в 29-м и 30-м году мы планировали Отдел итальянского искусства, о чем апеллировали к многочисленной итальянской колонии в Америке, и не наша вина, если сограждане итальянского происхождения пока остались глухи к желанию показать наилучшее представление о великом искусстве Италии.

Но что отложено, не потеряно. По-прежнему мы будем наполнять пространство призывами во имя объединения Культурных сил. Тогда же зародились мысли об отделах Французском, Испанском, Шведском, Финском и целом ряде выявлений Южной Америки. Конечно, продвижение по такому широкому фронту, да еще в столь затрудненное время, не может совершаться так быстро, как хотелось бы. Но мы всегда имеем перед собою первоначальный план наш, а именно, чтобы со временем все здание, в постепенно переустроенном виде, служило бы разнообразным Отделам человеческого творчества, являясь живым Культурным Центром, предоставленным в народное пользование. Укрепление и развитие именно этого плана стоит перед нами как ближайшая задача Нового Десятилетия.

Мы будем счастливы приветствовать и секции, посвящённые отдельным индивидуальностям, запечатлевая в воображении молодых поколений плоды цельной деятельности, напоминающей и зовущей к синтезу построения будущей жизни. Для роста всех этих многообразных выявлений мы должны обращаться не только к различным общинам и слоям общества, но и к разным странам, которые должны понять, что именно в Америке, где объединилось такое множество национальностей, всякое стремление к синтетичности особенно уместно, и шовинизм не к щиту Америки.

Опять же не будем себя урезать какими-то преднамеренными программами о том, что именно должно делаться в первую голову. Пусть сама жизнь выявит, где и в чем наибольшая жизненность или подвижность. Сама история нарастаний покажет, которые элементы были наиболее широко мыслящи и строительны. Конечно, в нашей программе не должно быть упущено основание качества делаемого; ведь нации и сограждане, полагаю, будут хотеть представить себя наилучшим образом и закрепить прочно. По счастью, положение наших комнат в здании таково, что сравнительно легко они могут быть обращаемы в единицы, отделываемые и постепенно сообщаемые между собою.