Твой демон зла. Поединок

Вычистив и смазав пистолет, я вложил беретту в кобуру, проверил «броник», еще раз осмотрел весь свой арсенал – цилиндрики «тарантула», нож, последнюю из оставшихся светошумовых гранат, баллончик с «паралитиком», потом перебинтовал заживающую рану на левой руке, и уселся на кухне, напротив окна – ждать Хосы.

За окном расстилалась заснеженная, поросшая купами серых, голых деревьев равнина. Февральские ветры намели у стволов длинные сугробы, мартовское солнце навело на них корочку наста, и теперь сугробы даже издали блестели, словно лакированные.

Через равнину, то ныряя в неглубокие овраги, то виясь по гребням холмов, шла дорога, весной и осенью, видимо, раскисающая и превращающаяся в непролазные топи, но сейчас, благодаря ночным морозцам, вполне проезжая. По ней и должен был приехать Хосы.

Красную «Хонду» Руслана Кимовича я увидел еще на далеких подступах к дому – возле некогда белой, а теперь серой будки с надписью «Осторожно, газ!» мелькнуло и сразу исчезло за холмом знакомое красное пятнышко автомобиля шефа.

«Почему он помогает мне?», – подумал я, разминая сигарету: «Ведь, казалось бы, что я ему и кто? Он – глава преуспевающей фирмы, человек со связями, с положением в обществе, при деньгах, причем настолько при деньгах, что может себе позволить их не считать! А я? Чуть ли не беглый каторжник, убийца, телохранитель-неудачник, да еще и с проблемами – похищенная Катя, убитый Пашутин, Прибор этот долбанный… Или все совсем не так, как я думаю, и я просто пешка в какой-то совершенно непонятной мне, сложной и кровавой игре? Пешка, которую вдруг стала опекать такая сильная фигура, как Хосы? Эх, хорошо читать детективы – если что и не понятно, посмотрел в конце, и все сомнения – как рукой… Интересно, какой конец будет у этой истории, и удастся ли мне его… прожить?»

Я прикурил от большой настольной зажигалки, выпустил кольцо дыма, встал и пошел открывать ворота – Руслан Кимович уже подъезжал к дому.

В отличии от меня, Руслан Кимович выглядел, как всегда, молодцом. Стройный, подтянутый, он лихо вылез, чуть не выпрыгнул из своей плоской машины, энергично пожал мне руку, улыбнулся:

– Ну, как спалось? Готов?

Я вяло кивнул.

– А как этот твой «паяло»?

– Спит. Всю ночь сидел, я в два встал, так он только-только разобрался во всем, а лег вообще недавно. Но дело сделал!

– Молоток! Только все равно придется его разбудить – надо получить у него кое-какие инструкции…

Взъерошенный Кох с красными глазами некоторое время не понимал, где он, и что от него хотят, но потом как-то разом очнулся, вскочил с постели, и пробормотал:

– А вы что, не ложились еще?

Хосы улыбнулся:

– Александр, нам пора, мы по дороге завезем вас домой, но прежде покажите, что вы сделали, и как нам с этой штукой теперь управляться.

– Нет-нет! Домой меня везти не надо! – Кох натянул свитер, потер лицо веснушчатыми своими руками, тряхнул рыжей головой: – Я… Мне в институт! Тут такое… А Прибор, ну, я имею в виду, то, что осталось… Он работает, только, так сказать, в холостом режиме! Вот смотрите…

Выехали мы через полчаса. Серый корпус Прибора уложили в кожаную сумку, сверили часы – было девять пятнадцать утра, и «хонда» отправилась со двора…

Руслан Кимович уверенно вел машину, и по его скуластому лицу было абсолютно невозможно определить, волнуется он или нет. А вот я, само собой, волновался, и не просто волновался, а откровенно мандражировал, меня буквально трясло, и даже сидевший сзади отчаянно зевавший Кох спросил, все ли в порядке, и как я себя чувствую…

Высадив рыжего электронщика через два квартала от института, Хосы прямо на тротуаре развернул машину и погнал ее на юг Москвы – опаздывать на обмен было нельзя ни в коем случае, мало того, мы предполагали приехать пораньше и осмотреться…

Улица Инессы Арманд поразительно напоминала сотни, тысячи подобных улиц, расположенных на окраинах крупных городов. На одной ее стороне возвышались грязно-белые шестнадцатиэтажки, а с другой щетинился серый, унылый в это время года Битцевский парк.

Улица, не очень длинная, с редким движением, шла перпендикулярно невидимой отсюда Кольцевой дороги. Примерно посредине деревья с одной стороны парка отступали, образовывая довольно большой, с пару футбольных полей, пустырь, заснеженный, пересеченный несколькими тропинками, с какой-то кирпичной будкой на краю, и редкими кустами, торчащими там и сям. Обмен должен был произойти на этом пустыре…

Хосы остановил «хонду» на обочине, и мы огляделись. Несомненно, за нами должны были следить, может быть, даже из вон того, торчащего в полукилометре от пустыря ближайшего жилого дома, похожего на старый, сточенный клык какого-то ужасного зверя…