Твой не любимый

— Я не думаю… я тебя трахаю, — прохрипел Влад сдавил меня сильнее и принялся резко и сильно насаживать на себя, все быстрее и быстрее, так что мои груди подпрыгивали перед его лицом, и он жадно ловил мои соски, чтобы вгрызаться в них. Я изгибалась назад, слыша какие хлюпаю изнутри, залитая его спермой и своими соками.

Внутри зарождается то самое…далекое, уже забытое. Оно поднимается и закручивается в спираль, покалываниями во всем теле, болью в сосках, томлением в промежности. Опустил руку между нашими телами, сдавливая клитор пальцами, слегка растирая и продолжая насаживать меня на себя все сильнее, быстрее, жестче. Пока я не закричала, изгибаясь назад, скользя ладонью по плитке, буквально падая, придерживаемая его сильными руками, извивающаяся в спазмах оргазма, от которого кажется всю меня пронизывает электричеством наслаждения.

Он следует за мной, с рыком, содрогаясь всем телом. Поднимая меня к себе, сжимая обеими руками и вбиваясь быстрыми резкими толчками.

Мы оба стонем как от боли, повиснув друг на друге, с закрытыми глазами, все еще вздрагивая, словно с нас сняли кожу.

— Сучка…как же я хотел тебя, — очень тихо шепчет и трогает мои волосы, собирает их в кулак. — думал, что уже не смогу. Приговор себе вынес. Бляяядь на тебя и у мертвого встанет.

Тыкаюсь губами ему в губы. Он говорит совсем по-другому…нет, он больше не мертвый. И я не мертвая. Кажется, сегодня мы воскресли.

Когда дверь приоткрылась и в комнату как вихрь влетела моя маленькая Полина, сердце мое забилось еще быстрее. Мое солнышко как же я скучала по ней все это время. Ее рыжие кудри мелькали, как огоньки, когда она бежала к Владу, крича "Папочка!", как будто вся боль и разочарование последних месяцев улетучились в этот момент. Оно стоило того. Все это…боль, обвинения, его ненависть и мои страдания стоили того, чтобы я вот именно сейчас вдохнула ее запах, ее голосок и поняла, что я живая.

Влад сидел в инвалидной коляске, его грудь поднималась и опускалась быстро, а глаза выражали смешанные чувства — радость и грусть. Он хотел встать и взять ее в объятия, но его тело не подчинялось, и он оставался прикованным к коляске. Это больно вдвойне видеть его таким беспомощным. Хочется что-то сделать, хочется помочь. Но любой мой жест Влад может воспринять по разному и совсем не так как я на это рассчитываю.

Полина прыгнула на него, обнимая его шею, и она была столь маленькой и легкой, словно перышко в своем красном платьице. Влад взял ее в объятия, его руки осторожно обвили ее спинку. Слезы скатились по его щекам, и он сжимал ее к себе, словно боясь отпустить. Мое сердце разрывалось от боли, разрывалось от понимания насколько он тосковал по ней.

— Папочка, я скучала по тебе, — сказала Полина, целуя его в щеки, — Папочка, а что это за кресло? Папочка, где ты был так долго?

Влад не мог сказать ни слова, он будто потерял голос, сжимал ее большими ладонями, целовал в макушку, словно пытаясь убедить ее и себя, что он здесь, что он всегда будет рядом, даже если его тело предательски отказывается подчиняться.

Полина смотрела на него с удивлением. Она гладила его щеку и пыталась вытереть слезы своими маленькими пальчиками.

— Папочка, не плачь, — прошептала она, словно хотела утешить его. Такая маленькая, совсем крошечная, она уже разделяла чужую боль, впитывала ее, обнимала Влада за шею своими ручонками.

Я даже не представляла, что Влад чувствовал, как его сердце разрывается от смешанных эмоций. Радость от встречи с дочерью смешивалась с горечью того, что он не может встать и обнять ее так, как хотелось бы. Его руки дрожали, когда он обнимал маленькую Полю. Мне хотелось обнять их обоих. Но я стояла рядом и боялась пошевелиться. Ведь я для них никто. Полина не знает, что я ее мама, а Влад…Влад ненавидит меня. И наш секс в ванной вряд ли что-то изменил.

Глава 12

Мы сидели в гостиной, уютно устроившись на мягком диване, смотря новогоднюю сказку по телевизору. Полина сидела между нами, ее маленькая ручка сжимала большую ладонь Влада, и она смотрела на экран, восхищенно улыбаясь. Влад перебирал волосы дочери, его лицо было расслабленным, и он целовал ее в макушку.

Смотреть на них было невероятно мило и трогательно. Этот момент напоминал мне о том, о чем я мечтала — быть настоящей женой Влада и матерью Полины. Только этого никогда не будет. Потому что он не простит меня за то, чего я не совершала, а я никогда не смогу доказать, что не виновата. Мы обречены убивать друг друга каждый день…

Сказка подошла к концу, и Полина зевнула, потягиваясь. Влад обнял ее плотнее. Усадив ее на колени, он повез ее в своей коляске к ванной комнате.