Твой последний шазам (СИ)

В общем, старался как мог, ни слова не соврал, только немного преувеличил, описывая, как мы все волнуемся. Вспомнил просто, как Зою искали. Тогда действительно страшно было, ну потому что это Зоя и уже дня три прошло как её не было. Так расстарался, что самого пробрало. Вот только, что к фермерам целенаправленно лезли, говорить не стал. Сказал: искали-искали по полям, кричали, звали ну, и дошли до их двора. Заглянули посмотреть. Вот и всё. Ничего противозаконного не помышляли и уж точно не совершали.

Можаев слушал и понимающе кивал. Выражение лица у него было сочувствующее, и он ни разу не выразил сомнений в правдивости моих слов.

— Если хотите, можете позвонить её маме — Елене Соловьёвой. И она подтвердит, что сама пришла к нам и хотела, чтобы мы искали Сашу.

— Хорошо, хорошо, — покивал Можаев. — Я позвоню. Попозже. Может даже зайду. Но сейчас, поскольку документов у вас с собой нет, нам нужно провести установление ваших личностей. Сделаем запрос по месту жительства и подождем результаты. Не обещаю, что будет быстро. Они вообще там в Москве не шевелятся. А как установим, я вас отпущу. Это нужно для того, чтобы Кожуховы знали на кого заявление в суд писать. Ну, а дальше не наше дело. Пускай Москва вами занимается.

— Какой ещё суд? — подал голос Макс. — Меня вообще схватили за территорией их участка. В поле. Вы чего? Это я могу в суд подавать за то, что какие-то упоротые чуваки в спецовках меня за просто так избили.

На самом деле, Максу было обидно не столько из-за побоев, сколько оттого, что они его поймали.

— Ой, ну с Барановым разбирайтесь сами. У них частная охранная организация, — отмахнулся Можаев. — Они вас нам сдали, мы — приняли и за их действия не отвечаем.

— Давайте договариваться, пока фермеры не накатали заявление, — сказал Макс. — Мы уже так накалывались.

— Договариваться? — Можаев вскинулся, будто услышал волшебное слово. — А как нам договориться? Не понимаю. Есть прецедент, вы в нем приняли непосредственное участие. Как тут договориться?

— Ну, давайте, мы как-то компенсируем моральный ущерб им что ли, — пробурчал Макс. — Потому что больше компенсировать нечего.

— Вы, молодой человек, думаете всё так просто покупается? — Можаев помахал в воздухе пальцем. — Удивительное поколение. Может, вы ещё хотите мне взятку предложить?

Макс неопределенно пожал плечами.

— Или может у вас вдруг обнаружилось гражданское сознание, и вы отыскали пропавшие медали?

— А если бы отыскали? — спросил я.

— Ну…у, — задумчиво протянул Можаев. — Медалей же всё равно нет.

— А если мы их найдем? — я вопросительно посмотрел на Макса. — Можно будет обойтись без заявлений и всякого такого?

Можаев тяжело вздохнул.

— Я бы, вероятно, мог как-то посодействовать в урегулировании претензии Кожуховых.

— Если они и найдутся, — сказал глядя в упор на меня Макс. — Если они всё же найдутся, то их ещё привезти нужно.

— Ну, так позвони Артёму прямо сейчас, — в открытую заявил Дятел.

— Давай, давай, звони не стесняйся, — одобрил Можаев. — Мы не будем мешать.

В воцарившейся тишине голос Артёма был слышен очень отчётливо, хотя и не все слова получалось разобрать, потому что говорил он раздраженно, время от времени заикаясь и желая поскорее закончить разговор.

— Ты отвёз медали оценщику?

— Не до этого сейчас.

— Что-то случилось?

— Давай п-потом.

— Нам очень нужны медали.

— Когда?

— Срочно.

Можаев одобрительно закивал.

— Я не м-могу.

— Мы в полиции.

— Чё?

— В полиции сидим. Медали привезешь, нас отпустят.

— Говорю, не могу сейчас.

— А когда сможешь?

— Не знаю. Сегодня, но п-позже. Я позвоню.

— Точно привезешь? Нам хоть понимать, что делать.

— Привезу. А за что взяли?

— За фермеров.

— Ну ясно, — было слышно, как он усмехнулся. — Разберусь с одним делом и сразу приеду.

— Ты злой?

— Очень.

— Ты там аккуратнее. Чтоб без жертв.

— Теперь уже вряд ли.

Глава 26

Вита

В моей системе жизненных ценностей обман равносилен преступлению.

Обман оскорбляет того, кого ты обманываешь и унижает тебя самого. Обман — это клетка и постоянный страх, что всё раскроется. Обман — заведомое признание своего поражения.

Я не собиралась обманывать Артёма. Хотела рассказать о Ярославе, Гашише и теплоходе позже, когда он всё-таки поинтересуется тем, что происходит у меня.

Однако теперь, из-за его внезапного возвращения, всё выглядело совсем иначе.

Готовясь к неприятному разговору, я решила, что если Артём обидится, буду просить прощения, разозлится — перетерплю, выставит меня за дверь — буду ждать конца света. Но я почти не сомневалась, что услышав про Гашиша, он всё поймет и простит.

Каково же было моё удивление, когда увидев меня на пороге, он счастливо засиял и распахнул дверь.

— Ну, наконец-то, лягушка-путешественница. А то я уж совсем волноваться н-начал.

Его радость прозвучала настолько неожиданно, что на заикание я поначалу внимания не обратила.

Кинулась к нему и обхватив, прижалась изо всех сил. После всех пережитых мучений, это было лучшее на свете лекарство.

— Ты на меня не обижаешься?

— От тебя пахнет персиками, — он отодвинул меня за плечи и изучающе посмотрел. — Плохо выглядишь.

— Это из-за морской болезни.