Твои ровесники

Письма шли отовсюду. Чаще всего на конвертах значился лаконичный адрес: «Цимлянский гидроузел. Болдыревой и Поляковой». Почтальон приносил корреспонденцию прямо на работу. И в перерыв, наскоро закусив, девушки торопливо вскрывали конверты.

И как хороши были эти человеческие документы — свидетельство внимания и любви народа к стройкам и к людям, которые их создают!

Маша и Зоя как-то познакомили меня со своей почтой за один день. Моряки Владивостокского порта, женщины-рыбачки из-под Мурманска, студент из Калининграда, группа лесорубов из Карелии слали девушкам приветы, поздравляли с производственным успехом, о котором они узнали из газет, просили написать, как идет строительство. Школьники-десятиклассники из Пензы интересовались, можно ли будет, получив аттестат зрелости, пойти на курсы строителей и где такие курсы есть. Солдаты советских войск, несущие гарнизонную службу за рубежом своей родины, сообщали, что на чужбине они думают о стройках коммунизма, мечтают, демобилизовавшись, приехать сюда на работу. Сварщик из Воркуты прислал чертежик и описание своего метода сварки в подвижных кондукторах. Он выражал надежду, что его совет поможет подружкам достигнуть новых успехов. Мать трех сыновей, погибших в дни войны, называла их своими дочерьми и благословляла трудиться во имя мира. Комсомольская организация Свердловского института просила их выслать описание всех методов сварки.

Писем приходило все больше и больше. Читая их, подруги все время ощущали связь со всей страной, со всеми советскими людьми. И, окрыляемые этой замечательной, вдохновляющей связью со своим великим народом, девушки аккуратно отвечали и рыбачкам из Мурманска, и школьницам из Пензы, и советским солдатам из далеких гарнизонов, и воркутинскому электросварщику, и матери трех погибших сыновей — всем своим корреспондентам.

Они писали: стройка идет, она близка к завершению; они обещали сделать все возможное, чтобы ускорить работу; они звали неведомых своих друзей готовиться к путешествию по новому, великому водному пути, который будет обязательно готов в срок, назначенный правительством. Они в этот срок беззаветно верили, они к этому стремились всеми силами своих юных, неукротимых душ, закалявшихся во вдохновенном труде.

1951

УЧИТЕЛЬ И УЧЕНИК

По чаше котлована неторопливо двигались двое: русоволосый сероглазый молодой человек, почти юноша, с книжкой в руке, и другой — пожилой, сухощавый, подобранный, с черными острыми и внимательными глазами.

Строительство, не знающее покоя ни днем, ни ночью, кипело вокруг них. От бетонных заводов в разные стороны непрерывно, точно ленты какого-то огромного конвейера, двигались вереницы самосвалов с кузовами, наполненными до самых краев густой серой массой. Гребень плотины щетинился лесом арматуры и весь сверкал острыми вспышками электросварки. На дальнем, еще не покрытом бетоном краю котлована множество экскаваторов, скреперов, бульдозеров рвало, передвигало, выравнивало массы земли. Туго изгибаясь, уходила далеко в степь земляная насыпь.

Десятки тысяч рабочих, управляющих большими и сложными машинами на всем этом огромном пространстве, рыли землю, возили и укладывали бетон, насыпали плотину, и вся долина до самого горизонта содрогалась от могучих звуков — гудков автомашин, лязга экскаваторных ковшей, свиста паровозов, грохота паровых молотов.

Но двое, о которых мы начали речь, совсем не терялись в массе людей, занятых сложным трудом. Тут, в облаках жаркой и липкой цементной пыли и бензиновой гари, они шли чисто выбритые, принаряженные в праздничные костюмы. Со всех сторон их дружески приветствовали.

— Евгению Петровичу! — кричал шофер, высовываясь из кабинки запыленного автосамосвала.

— Привет Симаку! — слышалось из группы рабочих, выравнивавших бетон на откосе котлована.

— Миллионеру — наше комсомольское! — произнес молодой голос в самой чаще стальных арматурных конструкций.

Молодой человек, который, по-видимому, уже давно привык к такому отношению окружающих, отвечал на приветствия светлой и немного застенчивой улыбкой. Его пожилой спутник с достоинством оглядывался по сторонам, но глаза его удовлетворенно щурились. Он то и дело трогал рукой густую щетинку аккуратно подстриженных усов и говорил вполголоса:

— Знают тебя тут, Женя… Вижу, знают… Заслужил…

Молодой, улыбаясь все той же застенчивой улыбкой и сжимая локоть спутника, отвечал:

— Ваша выучка, Андрей Петрович! Вам честь. Вам спасибо!

Пожилой откашливался и отрицательно мотал головой:

— Будет тебе, будет… Я человек скромный…. Я под своей Хром-Тау до старости копаться буду. А ты вон на какой простор выскочил… Ребята-то вон, слышь, говорят: миллионер…

Он покашливал, хмурясь, но черные глаза его сияли, и как он ни старался, ему не удавалось согнать с лица выражение радости.

Пройдя забетонированную долину, они поднялись на крутой откос, на котором стоял экскаватор «Уралец». Остановились возле машины и незаметно для тех, кто находился внутри, в кабине, понаблюдали, как экскаватор, точно играя, бросал в кузов самосвала по три кубометра земли за один раз.