Твои верные друзья

Я с любопытством прислушивался к его рассуждениям. Еще минуту назад я совершенно не задумывался над смыслом того, чему последнее время отдавался с таким увлечением; я видел только то, что, в сущности, было известно задолго до меня: что собака служит человеку — караулит, защищает его, ходит с ним на охоту; внезапно все предстало в новом свете.

Мысль, высказанная Сергеем Александровичем, показалась мне настолько неожиданной и новой, что я, увлекшись ею, пропустил мимо ушей несколько фраз собеседника.

— …Капитализм оставил нам наследство в виде уголовных преступлений. Год от году их становится меньше. Но с тем большей энергией мы должны бороться с ними!

Внезапно Сергей Александрович сделался задумчив и несколько кварталов шел молча.

— А вы знаете, о чем я мечтаю иногда? — он схватил меня за руку и даже замедлил шаги. — Я мечтаю о том времени, когда не надо будет запирать на замок, не нужны будут караульные собаки и вообще сторожа… И я верю, что такое время наступит, и очень скоро. Более того, иногда, занимаясь дрессировкой караульных собак, я даже думаю о том, что мы, воспитывая в них злобу и недоверчивость, отнимаем у них самое драгоценное качество, приобретенное за тысячелетия жизни близ человека: любовь к человеческому роду.

Я с удивлением смотрел на него. Вот новость: я и не знал, что он философ!

— Куда же мы денем тогда наших собачек?

— Э-э, дорогой мой, применение найдется. И потом, к сожалению, до этого нашим питомцам придется еще немало поработать. Ведь стремление поживиться за счет ближнего или за счет общественной собственности является таким же пережитком в сознании человека, как и многие другие. У нас этому объявлена решительная борьба, но пока существует капиталистическое окружение, мы всегда должны быть начеку. Помните, как у поэта:

Революционный держите шаг,неугомонный не дремлет враг!

— неожиданно с пафосом продекламировал он.

— Стало быть… — подсказал я, когда он замолчал.

— Стало быть, — отвечал Сергей Александрович с улыбкой, — будем продолжать учить своих четвероногих для общественно-полезной деятельности. Кстати: на днях нам с вами представляется случай побывать в школе-питомнике розыскных собак… Хотите?

Послужной список ищейки

Мы приехали в питомник в разгар рабочего дня. У Сергея Александровича было какое-то дело к здешней администрации, и пока он пропадал в конторе, я успел вдоволь насмотреться на занятия по дрессировке ищеек и (вообще основательно познакомиться с питомником.

Признаюсь, я ожидал встретить здесь каких-то особенных животных: собаки-ищейки всегда представлялись мне верхом совершенства, какими-то необыкновенными существами, сверхсобаками, наделенными способностью делать то, что не дано больше никому; и потому был несколько разочарован, увидев обыкновенных овчарок, как наши любительские, даже несколько хуже по экстерьеру, и только более тщательно надрессированных. Но мое разочарование быстро сменилось уважением, когда я поближе узнал о делах этих четвероногих тружеников. Кроме того, после недавнего разговора с начальником клуба я другими глазами смотрел теперь на все это. Увлечение, как еще недавно я был склонен считать свое приобщение к занятию служебным собаководством, перестало быть для меня просто увлечением, оно наполнилось новым содержанием, полным глубокого значения и смысла.

Прежде всего — к сведению тех, кто еще не очень ясно разбирается в этом вопросе: ищейка — это не порода, а специальность собаки, приобретаемая путем длительной дрессировки. Ищейкой может быть любая собака, обладающая достаточно острым чутьем (обонянием), и, к слову сказать, в каждой собаке сказывается ищейка, когда она по следу отыскивает хозяина. Но дрессировка по розыскной службе — одна из наиболее сложных.

Питомник розыскных собак находился на окраине города, в непосредственной близости к лесу, на территории специально выстроенного городка, обнесенного тесовым забором.

С восходом солнца начинается жизнь в городке. Громкие окрики людей, звонкий собачий лай несутся из-за забора.

— Лестница, лестница! — слышится команда, и по высокому ступенчатому сооружению, которое возвышается над забором, бойко взбегает собака. Наверху, на дощатой площадке, она садится и, поставив уши, с ожиданием смотрит вниз.

Эта лестница не простая; тут, в сущности, четыре лестницы: у одной ступеньки обыкновенной ширины, у другой — у́же, у третьей — еще у́же, а у четвертой — не ступеньки, а просто круглые брусья; и, тем не менее, собака сумеет подняться и спуститься по любой из них. Ведь когда начнется настоящая следовая работа, может не раз встретиться необходимость взбежать по обыкновенной пожарной лестнице, вскарабкаться по которой решится не всякий человек, но зато, не колеблясь, взберется дрессированная собака.