Твоя на 10 дней

Мистер Смит уже ушёл. Мама давно уснула. А я сидела в темноте, держа телефон в руках. То начинала набирать номер Алекса. То вновь сбрасывала. Он столько сделал для нас, что это просто невозможно оценить. Очень хотелось сказать ему «спасибо». Хотя бы просто послать короткое сообщение. Вот только нужна ли ему моя благодарность? Он и раньше часто решал мои проблемы, молча, ничего не требуя ничего взамен, и даже не упоминая об этом. Может, все, что случилось в последнее время, для него это просто расстановка точек над «И»? Может, после нашего расставания осталось столько всего незавершенного, недосказанного, недоделанного, что зудело, кололо, мешало ему идти дальше? Вот он и завершал. Переспал со мною, пожил в одном доме, решил напоследок мои проблемы и тем самым, так сказать, закрыл все гештальты?

Алекс подвел жирную черту, за которой оставил и детскую глупую любовь, и несбывшиеся планы, и тот самый дуб в укромном уголке старого парка… Освободился от прошлого, чтобы с чистого листа строить свое будущее, в котором мне больше не было места.

Я тихонько положила телефон на тумбочку.

Не нужна ему моя благодарность.

И я ему больше не нужна.

Глава 21

Деньги пришли на счёт уже спустя пару дней. Мама радовалась, как ребенок на Рождество.

– Дженни, милая, – восторженно говорила она, – Мы так долго экономили на всём, на чём только можно, что просто обязаны стать жуткими транжирами! Я ужасно соскучилась по дорогим бутикам! Вызывай такси, немедленно едем за покупками!

Противостоять ее счастливой улыбке и порозовевшим щекам? Да ни за что! Первым делом мы купили себе по сумочке от дорогого брэнда, несколько платьев и, конечно же – туфли. Восхитительные туфли. Маме – любимые бежевые, мне черные. Потом пришел черед белья, чулков и всяких милых женских штучек.

– Завтра снова поедем, – объявила мама, поднимаясь по лестнице.

Покупки за нами, отдуваясь, тащил таксист.

– Завтра мне на работу, – улыбнулась я.

– Дженни, милая, ты вполне можешь теперь ее бросить. Нет, Джен, я серьезно. Ты стала такая бледненькая, измученная… Это все твоя работа виновата!

Увы. Не работа. Но маме об этом знать необязательно. Работа, конечно, изматывала, зато отвлекала от жуткой тоскливой пустоты внутри, которую ничто не могло заполнить. Я словно плавала в вязком прозрачном желе: на поверхности бушевала жизнь, а вглубь проникали лишь ее отголоски. Я радовалась отраженной маминой радостью, огорчалась чужим огорчением, смеялась смехом Маргарет. Своего не было ничего. Пустота. Полный ноль. Лишь по ночам приходили они. Сны. Яркие, пряные, острые, наполненные светом и запахами, упоительными поцелуями, дразнящими улыбками. Алекс.. Он снился мне каждую ночь. Я ждала этих снов и… не хотела их. Слишком болезненными были пробуждения, слишком горькими. Жизнь словно тыкала меня носом, как нашкодившего котенка: смотри, Джен, смотри, что ты потеряла, что оттолкнула своими руками. От чего отказалась когда-то сама. А потом подступало спасительное желе, обволакивало, и несло меня дальше, в новый день, похожий на все предыдущие.

Но однажды Маргарет поймала меня в раздевалке перед сменой и прижала к стене. Буквально!

– Джен, что с тобой происходит?

– Ничего… – вяло улыбнулась я.

– Ни-се-го… – передразнила Маргарет умирающим голосом. – Именно, что ничего. Плаваешь тут как… медуза в соплях, смотреть тошно. Давай разбираться. С мамой сейчас все хорошо?

– Хорошо…

– Деньги к тебе вернулись?

– Вернулись.

– Козла твоего бывшего упекли в тюремное стойло?

– Упекли…

– Тогда какого черта ты смотришь такими глазами, что тебя хочется пристрелить из жалости? Чтоб не мучилась! Что-то случилось, о чем я не знаю?

Да. Алекс со мной случился. Рецидив с осложнениями.

Но Маргарет права, как всегда. Пора выбираться. И жить дальше.

– Спасибо, – я крепко обняла Маргарет, чмокнула в упругую щеку и выскочила из раздевалки.

– Знать бы еще за что, – донеслось вслед ворчливое.

Уволиться удалось, как ни странно, очень быстро. И даже получить расчет. Мистер Ллокридж вел себя крайне любезно, палки в колеса не вставлял, не орал и не требовал отработок. Он в последнее время вообще был немного не в себе.

– Слушай, – поймала я Маргарет. – Ты не в курсе, что с мистером Ллокриджем? Какой-то он стал пришибленный… По коридорам не бегает, распекает проштрафившихся редко, да и то без огонька. Из своего кабинета нос не высовывает, сидит там тихо…

– А, – махнула рукой Маргарет. – Занят очень. За свой стул держится. Кажется ему, что тот хм… зашатался…

– И с чего это ему так «кажется»? – прищурилась я.

– Да ходят тут разные слухи… Мол, решила ты деньги в ресторанный бизнес вложить, да вроде как наш ресторан присмотрела, перекупить хочешь…

– И откуда взялись эти слухи?

– Понятия не имею… – Маргарет округлила абсолютно честные глаза. – Слухи они такие… А ты что… – она потрясенно уставилась на деньги в моей руке и ахнула: – Уволилась?

– Да! – я победно потрясла зарплатой перед носом Маргарет. – Уволилась. Гуляем!

– Гуляем! – радостно подхватила та. – Где и когда?

– Сегодня. Но не здесь. Созвонимся!