Твоя, только твоя

Рука об руку супруги поднялись наверх, прошли на хозяйскую половину дома. В большой спальне в мраморном камине ярко горел огонь, согревая и освещая комнату. Тяжелые дамастовые занавески были задернуты. По оконным стеклам стучал мелкий дождь. В спальне было тепло и уютно.

Весь мир со всеми его проблемами остался за дверью.

Мэри ни словом не обмолвилась о том, что у них будет ребенок. Ей не хотелось беспокоить мужа перед отъездом. Раздевшись, она забралась на огромную перину. Не отрывая глаз, смотрела она на своего смуглого супруга, которому были открыты не только ее объятия, но и ее душа.

Пляшущий огонь камина освещал два обнаженных тела, отражавшихся в многочисленных зеркалах. И, сливаясь с любимой, Клей прошептал:

– Мое сердце, было, есть и будет твоим. Ты меня так приворожила, что ни время, ни расстояние не могут ничего изменить. Помни об этом, Мэри. Я всегда любил только тебя!

Когда супруги покинули спальню, дождь сменился холодным туманом, а небо по-прежнему было свинцово-серым. Спустившись вниз, Клей сказал:

– Мэри, я не хочу, чтобы ты ехала со мной на пристань.

Жена улыбнулась ему:

– Боишься, что я стану плакать и поставлю тебя в неловкое положение?

– Нет, – лукаво, по-мальчишески улыбнувшись, ответил он. – Я боюсь за себя.

– Позволь мне проводить тебя до ворот.

Клей кивнул и закутал Мэри в теплый плащ с капюшоном. Сам он надел шинель. Они только собрались уходить, как вошел Тайтес.

Капитан пожал ему руку и ласково обнял за плечи.

– Тайтес, я хочу попросить тебя об огромном одолжении.

– Вы только скажите, капитан!

– Присмотри за Мэри вместо меня!

– Присмотрю! – Тайтес закивал седой головой. – А вы поберегите себя!

– Я постараюсь. До свидания, старина!

Клей взял Мэри за руку и повел ее к выходу. По дороге он сказал жене, что оставляет в Лонгвуде двоих своих людей, которые будут ее охранять.

– Джонни Бриггса ты знаешь. И лейтенанта Дэйва Грейбила ты тоже не раз видела – это крупный застенчивый блондин с ослепительной улыбкой.

Кивая, Мэри слушала мужа.

– Оба они хорошие люди. Если тебе что-нибудь понадобится, скажи Бриггсу. Я буду высылать тебе свое жалованье, но если у тебя кончатся деньги, то в Мемфисе, в отделении Национального банка, что на Франт-стрит, у меня есть счет. Возьмешь сколько потребуется.

Супруги подошли к воротам, миновали их и вышли за пределы усадьбы.

– Может быть, я что-нибудь забыл?

– Нет, – ответила Мэри, – ты подумал обо всем. – Они подошли к оседланному коню. Большой черный жеребец фыркал и мотал головой, предчувствуя дальнюю дорогу.

– Подожди чуть-чуть! – сказал Клей коню и обратился к жене: – Ты хочешь мне что-то сказать?

Мэри страшно хотелось крикнуть: «Да! Мне нужно тебе сказать, что у нас будет ребенок!» – но она сдержалась.

– Нет, ничего. Со мной будет все в порядке. Пожалуйста, не беспокойся обо мне.

– Тогда поцелуй меня! – сказал он и обнял жену.

В этом поцелуе Мэри хотелось передать ему всю свою любовь.

Клей вскочил в седло. Мэри подошла поближе и положила руку ему на бедро.

Капитан Клей Найт посмотрел сверху на женщину, которую он любил с детства, и его сердце сжалось от боли. Он снова вынужден ее покинуть.

– Всегда помни, Мэри, что ты – мое сердце. Я люблю тебя, дорогая, и я вернусь к тебе!

Мэри улыбнулась ему со слезами на глазах и сказала:

– Ты должен вернуться! Обещай мне, что ты останешься жив.

– Обещаю!

И Клей наклонился, чтобы поцеловать ее на прощание.

Глава 40

Туман все еще не рассеялся. Опять зарядил дождь. Мэри стояла и смотрела, как удаляется ее муж по подъездной дороге. Когда он достиг Ривер-роуд, она сказала себе, что уйдет в дом. Но не ушла.

Она стояла и смотрела, как лошадь и всадник становятся все меньше и меньше, и вот они уже совсем скрылись из виду.

Но Мэри все равно не пошла в дом.

Она просто сменила наблюдательный пункт, найдя удобное местечко на высоком берегу. Она пожалела, что ей не пришло в голову захватить мощный полевой бинокль, и очень обрадовалась, когда Тайтес догадался его принести – он окликнул ее вскоре после того, как она перешла на новое место. Мэри оглянулась и увидела старого слугу в поношенном зимнем пальто, с палочкой, медленно, с трудом спускающегося к ней. Он улыбнулся, показывая ей бинокль.

Мэри засмеялась и побежала ему навстречу.

– Тайтес! Как же ты догадался? Огромное спасибо! – Слуга отдал ей бинокль и тут же принялся ее бранить.

Он погрозил ей костлявым пальцем и сердито сказал:

– Я принес вам бинокль, чтобы вы разок хорошенько посмотрели и пошли в дом! Негоже вам здесь долго стоять!

– Уйду, уйду, обещаю! – сказала она, ласково похлопав старика по плечу.

Тайтес не ушел. Он уже начал употреблять власть, данную ему капитаном.

– Капитан велел мне смотреть за вами, и я сдержу слово, миссис. Если вы в ближайшие несколько минут не уйдете в дом, я срежу с ивы прут и отшлепаю вас по ногам. И я это сделаю, вот увидите!

Мэри не рассмеялась, хотя живо представила себе картинку: старый сгорбленный Тайтес под дождем срезает хворостину. Не менее комична была и сама мысль о том, что старик может ее выдрать. Этот добрый человек в жизни никого не ударил. Мэри сказала: