Твоя вина

– Дженна в своей комнате? – спросила я, когда мы вошли в дом.

Я услышала детские возгласы и звуки видеоигры и поняла, что братья Дженны были где-то поблизости.

– Да, она ждет вас, – ответила Лиза и убежала, когда раздался грохот: похоже, ребята что-то ломали.

Я рассмеялась и направилась к лестнице. В отличие от дома, где жила я, лестница соседствовала с элегантным дизайнерским баром. Сотни бутылок самых разнообразных спиртных напитков, казалось, соблазняли гостей не подниматься на второй этаж, а провести время здесь.

Когда я постучала в дверь комнаты Дженны и вошла внутрь, то обнаружила, что подруга по-турецки сидит на ковре, раскрашенном под зебру, в окружении чемоданов и одежды, раскиданной на полу. Многочисленные косички девушки были собраны в высокий хвост. При виде меня она широко улыбнулась и встала, чтобы меня обнять.

– Я скучала по тебе, блондиночка, – призналась Дженна через мгновение, ничего не добавляя.

Меня удивило, что она не прыгала как сумасшедшая и не потащила меня к кровати, чтобы поговорить, расспрашивая обо всем. Кажется, ее что-то беспокоило и не позволяло проявлять себя такой, какая она есть, то есть энергичной и веселой.

– Что ты делала? – спросила я, пытаясь скрыть нервозность.

Дженна растерянно оглянулась.

– А, это! – ответила она, усаживаясь на пол и приглашая меня сделать то же самое. – Решаю, что возьму в университет. Знаешь, столько всего не хватает!

Она была совсем не похожа на прежнюю Дженну, с которой мы болтали об университете, о нашей независимости и о том, как будем навещать друг друга. Подруга выглядела скорее какой-то взбудораженной, а не радостной.

– Я еще даже не начала собираться, – обеспокоенно заметила я, понимая, что в конце концов придется открыть маме секрет о переезде к Николасу. Я бы сообщила новость и Дженне, но что-то подсказывало мне – сейчас не время.

Несколько минут я помогала Дженне складывать футболки, и, пока я отвлеклась на размышления о том, что же случилось с лучшей подругой, она опять принялась рассеянно озираться по сторонам.

Комната ее была полной противоположностью моей сине-белой спальни, способствующей спокойствию и расслаблению. Стены здесь сияли розово-пурпурным оттенком, а мебель была черной. Имелся и большой манекен с дюжиной спутавшихся ожерелий, которые мы не раз пытались распутать, ведь украшения были очень крутыми, и мы хотели их надеть. Однако все попытки были тщетны, и аксессуары превратились в декорацию. Диван в черно-белую полоску, как у зебры, под стать ковру, приглашал сесть и включить плазменный телевизор на противоположной стене. Дженна, как и я, могла похвастаться гардеробной, где сейчас царил беспорядок.

В комнате звучал трек Фаррелла Уильямса, и я снова удивилась, что подруга даже не подпевает рэперу. Я понаблюдала за ней еще некоторое время. Почему Дженна Тавиш провела в тишине больше двух минут? Я медленно свернула футболку и положила на пол.

– Ты уже можешь сказать мне, что произошло, – объявила я несколько более жестким тоном, чем хотела.

Дженна вскинула взгляд и изумленно посмотрела на меня.

– Что? Я в порядке, – ответила она, а потом встала и побрела к огромной кровати, которая была завалена нижним бельем и модными журналами.

Я насупилась.

– Дженна, мы знаем друг друга… Ты даже не спросила меня о поездке, с тобой явно что-то не так, – уговаривала я девушку, направившись к ней. Мне не нравилось видеть ее такой. Почему моя настоящая лучшая подруга, обычно беспечная и живая, была настолько подавлена?

Когда она оторвалась от журнала, который рассеянно листала, я увидела, что на ее глаза навернулись слезы.

– Мы с Лионом поругались… он никогда так себя не вел, раньше он вообще не кричал на меня. – По щеке Дженны потекла слезинка, и я оторопела, потеряв дар речи.

Лион – просто солнышко, хоть иногда и придурок, как и Ник, но все равно солнышко. Я смотрела на Дженну, сидящую на кровати, не понимая, что могло случиться. Почему они поругались?

– Почему вы поссорились? – спросила я, опасаясь, что это могло быть из-за той драки – передряги, в которую попал Лион… и заодно втянул в заваруху моего парня. Но пока я решила об этом не говорить.

Дженна обхватила ноги и положила голову на колени.

– Я решила не ехать в Беркли, – пробормотала она.

Я захлопала ресницами. Дженна очень усердно работала, чтобы поступить в университет, который закончил ее отец. Это, несомненно, одно из лучших учебных заведений в стране.

– Что? С чего бы?

Дженна сердито фыркнула.

– Ты смотришь на меня так, словно я совершила преступление, как Лион, – ответила она, теребя косички, заколотые в хвост. Она всегда так делала, когда нервничала или злилась. – Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе тоже хороший, ты будешь учиться, Николас окончит его…

– Да, но, Дженна, попасть туда непросто… И вы с Лионом виделись бы по выходным, это не слишком далеко…

– Я не могу туда уехать! – в отчаянии воскликнула она. – Не представляю, что случилось с Лионом, но в последнее время он очень странный… Я не смогу жить в другом городе, не зная, как он тут… без меня.

Я кивнула. Я прекрасно понимала Дженну.