Твоя звезда

«А когда это будет?»

Семен покачал головой, взглянул на Степу, который внимательно читал огромное количество комментариев, которые постоянно появлялись на мониторе компьютера.

– Когда!.. – улыбнулся Семен. – Когда прилетят инопланетяне. Или еще вариант – после нового Всемирного потопа, когда придется всё начинать заново. Ведь не останется ничего – ни заводов, ни домов, ни пароходов. Будем всему учиться заново. Попробуем по-другому.

– А может получиться по-другому у человека? – негромко спросил Степа.

– Хороший вопрос! – кивнул Семен. – В обозримой истории не получалось. Возможно, мы созданы так, чтобы подчинять и поедать друг друга, только нам этого не сказали. Мы об этом должны догадаться сами, как и обо всем остальном. Но внутри нас заложена идея равенства, непонятно, откуда она вообще, потому что ничего равного в природе нет, лишь на атомарном уровне. Да и то – мы можем измерить заряд. А о каких-то других свойствах элементарных частиц мы, возможно, и не догадываемся. Не знаем, как измерять, чем, в каких единицах. Это мы думаем, что они равны. А что они думают, мы не знаем. Если на нас с Луны посмотреть, мы тоже одинаковые.

– Всё давно открыто… таблица Менделеева… и атомы… – пробормотал Степа. Чем-то очень Семен его задел. Только вот чем – непонятно.

– Нет… – покачал головой Семен. – Как раз нет. Каждый год физики открывают что-то новое, что часто противоречит известным фактам. И новые элементы, после сто двенадцатого, в таблице ведут себя по-другому, и бозоны общаются на расстоянии. А связать воедино все новые и старые знания пока не получается. Как раз создание Теории Всего – это основная задача сегодняшней физики и философии.

«Семен, не надо про атомы, про пенсию скажи! Про реформу! Что делать-то?»

– Ничего, – покачал головой Семен. – Я ж говорю – приезжайте, здесь будем вместе по-другому жить.

«Никто тебе не разрешит так жить! – написал кто-то. – Я сейчас вызову наряд, пусть тебя увезут! И дом твой опечатать! Или лучше сжечь! Чтобы другим дуракам неповадно было!»

– Это настоящий классовый враг! Грамотный причем! – засмеялся Семен. – Подозреваю, что это подруга или друг Елизаветы Верной. А насчет выхода… Думаю, что только мировое правительство справится со всеми проблемами, которые назрели сейчас на Земле. А пока каждый тянет одеялко на себя, и одеялко наше общее скоро разорвется.

– Мировое правительство… – удивился Степа.

– Конечно, – кивнул Семен. – И полагаю, что некое тайное мировое правительство уже есть. Но оно ведет мир к катастрофе. Или просто не справляется пока со своими функциями. И действует очень страшными методами.

– Какими? – спросил Степа, кляня себя.

Зачем ему все это? У него что, своих личных проблем мало? Зачем ему мировые проблемы? Но почему-то он поддавался на обаяние Семена. Да, этот лесной старик поразил его своим обаянием. Так искренне улыбается, так внимательно смотрит на тебя, как будто ты ему нужен – лично ты, не твоя слава, о которой он и знать-то не знает.

– Например, – спокойно заговорил Семен, – оно пытается остановить рождаемость через распространение неизлечимых болезней или сократить численность населения Земли путем развязывания войн.

«Можно о чем-нибудь светлом?» – прочитал Семен чей-то возникший на мониторе вопрос и тут же ответил:

– Конечно, можно. Давайте помечтаем. Ведь самое светлое, что у нас может быть, – это мечта. Давайте представим: вот в мире победил… не будем называть никаких знакомых и режущих ухо терминов – самый справедливый строй. Всё, больше нет войн, потому что никто не хочет захватить чужое. Все здоровы, люди осваивают космос и глубины океана, борются с болезнями старости и генетическими дефектами… Сажают деревья на месте вырубленных, очищают землю от скопившегося мусора. Занимаются наукой и искусством.

«Если всё хорошо, о чем будут говорить поэты?»

– О любви, – усмехнулся Семен. – Несчастной любви никто не отменял, да, Степан, согласен со мной? Итак, продолжаем мечтать. Продолжительность жизни такова, что смещаются все привычные понятия. Пятьдесят – это не пожилой человек, это самый расцвет молодости.

«Сказками кормишь народ, а мы тут загиба…» – появилось и на полуслове исчезло чье-то возмущенное замечание.

– Связь прервалась, – огорченно покачал головой Семен. – Ладно, сегодня и так очень долго вышло. Ты, Степ, нам связь наладил. Иногда на пару вопросов-ответов хватает. Или с перебоями. Слово скажу – отключусь. А люди ждут, не уходят.

– Чудеса… – Степа сказал это искренне. Так гораздо проще. Неужели с этим человеком можно быть самим собой, не стараться соответствовать каким-то выдуманным правилам, не пытаться произвести впечатление?

– Ладно, давай пока не отходить, вдруг связь появится. Договорить бы с Елизаветой Верной, а то ее разорвет. Или его, не знаем же, кто это на самом деле. Кем только люди не называются. И «Блинчиком», и «Тяпой», и «Крокодилом»…

Семеном посидел еще некоторое время на своем месте, надеясь, что появится связь, но на мониторе был значок слабого сигнала и больше выйти в эфир Семен не смог.