Lutea

ТВОИМИ ГЛАЗАМИ

С тех самых пор, как союз между кланами был заключён, Тобирама не знал покоя.

Денно и нощно он был напряжён, ожидал удара от тех, кого всю жизнь убивал, а брат теперь назвал союзниками. Учихи были везде, и часто Тобираме чудилось, что их в растущей деревне больше, чем Сенджу. С чего бы, казалось? Судя по спискам, которые предоставил Мадара, красноглазых не так уж и много — клан Тобирамы заметно проредил их ряды за последние годы… И всё же они бросались в глаза слишком часто: их клановый мон, обманчиво-чёрные глаза, надменные рожи. Особенно — одна конкретная рожа, маячившая рядом с ани-чаном, порой даже за его спиной.

Мадара. Хаширама отказывался замечать, как непозволительно близко подпустил к себе главу чужого клана.

Они постоянно вместе, что-то обсуждают. Ходят вдвоём по растущей деревне, строят планы, инспектируют стройки. Учиха стал тенью брата, Хашираму проще застать в плохом настроении, чем одного.

Тобираму это тревожило и злило. Поначалу он терпел постоянное присутствие Мадары поблизости — беспокоился за брата и следил, чтобы Учиха не ударил ему в спину. Однако Хаширама заметил это и прямо сказал, что не нужно — он ценит заботу, но волноваться не стоит, Мадара больше не враг, как и остальные Учихи, и отото пора к этому привыкать. Тобирама тогда только цыкнул раздражённо, но стал часто уходить из дома, работать предпочитая в парке у небольшого пруда, где почти всегда было пустынно: никаких людей, чужой чакры поблизости, никаких поводов отвлекаться от дела. В таких условиях Тобирама часто совмещал занятия: клон тренировал дзюцу, он сам — разбирал бумаги, а бывало и наоборот.

Водяной дракон, вобравший в себя половину воды пруда, взмыл вверх, выгнул длинную шею и с рёвом обрушился обратно в водоём, пустив волны, подняв облако брызг. Техника исполнена автоматически хорошо, но Тобирама всё равно остался неудовлетворён, нахмурился, скрестив на груди руки. Само по себе дзюцу — ничто. Действительно его оценить можно лишь в сражении.

Врагов вокруг было много, вот только — никаких боёв. Приказ главы клана.

Тобирама до сих пор не хотел верить, что кошмар объединения с кровным врагом — реальность. Не хотел, но приходилось.

Учихи были везде: сновали вокруг, косились с прищуром, конечно же что-то замышляли против Сенджу — не могли не замышлять. Тобирама пытался раскрыть их замысел, однако красноглазые хорошо прятали когти. И ведь всё равно рано или поздно вонзят их в плоть заклятых врагов.

Полная раздражения, подавляемой злобы чакра взметнула воду, закрутила смерч вокруг Тобирамы. Однако продолжения техника не нашла — контроль был прерван, и вода рухнула в пруд, унеся с собой эмоции. Теперь Тобирама спокоен и может вернуться к работе.

На берегу, на достаточном расстоянии от водоёма, чтобы тренировка с Суйтоном не затронула ценные бумаги, клон занимался черновиком письма к Яманака — Хаширама поручил переговоры с ними брату. Идея привлечь в строящуюся деревню другие кланы Тобираме почти даже нравилась: многие в Стране Огня не любят Учих, и если приложить усилия, можно собрать внутри селения коалицию кланов, которая будет превосходить шаринганщиков силой. Сарутоби уже согласились, Яманака склонятся к согласию: Учих, конкурентов в менталистике, они давно хотят потеснить с пьедестала; при этом контролировать их Сенджу будет куда проще. И Тобирама, возможно, наконец сможет спать спокойно. Хотя бы иногда.

Он развеял клона и, проанализировав пришедшие от него воспоминания о последнем часе работы, занял его место под деревом, взял на колени переносной столик и свиток. Тобирама планировал закончить письмо сегодня и сразу после формального согласования с братом отправить его Яманака; ответ от них придёт дня через три, и тогда можно будет назначить…

Он вскинулся, учуяв чужую чакру. Быстро скатал свиток, отложил в сторону. Опустил руку на держатель с кунаем, отщёлкнул кнопку — передумал, закрыл опять. Если что, ему Тобирама и так горло перегрызёт.

— Зачем пришёл?

— Гуляю, — голос прозвучал совсем близко, а затем из зеленоватой тени под лиственным пологом выступила тень чёрная, человеческая. — Общественный парк, между прочим.

Тобирама не ответил, косясь на Учиху напряжённо, мрачно. Не верил, что он пришёл просто так — забраться столь далеко от дома требует усилий от слепого. Даже от Учихи Изуны.

Он подошёл ближе, остановился, опираясь рукой на ствол дерева, соседнего с тем, под которым сидел Тобирама. Своего врага Тобирама не видел давно, вечно погружённый в дела, и теперь приметил, что тот исхудал ещё больше — и раньше непонятно было, откуда в щуплом Учихе столько сил, чтобы выдерживать его удары, а сейчас Изуну, казалось, сильный порыв ветра смог бы сбить с ног. Захотелось проверить, но Тобирама сдержал себя. Вместо этого вновь взялся за свиток, раскрыл и стал изучать, вносить правки — не подсмотрит же Учиха без глаз, в самом деле. В любом случае, в этом письме нет ничего особенного — обычная дипломатия; собственную задумку Тобирама не доверил бы птице.