Твоё имя.

«Сама возможность наблюдать такое поразительное небесное явление, равно как и тот факт, что в Японии это происходит в тёмное время суток, — огромная удача для всех нас, живущих сегодня, ведь подобный шанс выпадает людям раз в тысячу лет!»

— Пойду-ка я тоже взгляну! — бросил я отцу, выбрался из кресла, сбежал вниз по лестнице нашей многоэтажки и вышел на улицу. Нашёл по соседству холм повыше, взобрался на него и посмотрел на небо.

Я увидел там бесчисленные огни: казалось, в небесах над городом висел ещё один, перевёрнутый Токио. Это зрелище было похоже на сон и настолько прекрасно, что перехватывало дыхание.

Распавшаяся надвое комета над оставшимся без света городом, по которому я, точно потерявшийся ребёнок, бегу в одиночку, лишь подхлёстывает мою и без того разыгравшуюся тоску.

Кто же он? Кто он, тот самый парень? Не спуская глаз с продолжающей падать кометы, я продолжаю бег и отчаянно пытаюсь вспомнить.

Кто-то очень важный. Тот, кого нельзя забывать. Тот, о ком я забыть не хотела...

До здания управы уже остаётся совсем немного. Как и до падения метеорита.

«Кто же ты? Кто?!»

Бросаю все остатки сил на последнюю сотню метров и бегу быстрее.

«Скажи своё имя!»

— Ай!!! — невольно вырывается из меня. Ногти царапают шершавый асфальт, и, прежде чем я понимаю, что лечу кувырком, земля, вздыбившись, с силой бьёт меня по лицу. Моё тело переворачивается, по нему разливается острая боль, перед глазами всё плывёт, и сознание отключается.

Но...

Я наконец-то слышу твой голос.

— Так мы не забудем друг о друге, даже когда проснёмся, — сказал ты тогда. — Напиши своё имя на мне!

И написал своё на моей ладони.

Всё ещё лёжа на асфальте, я открываю глаза.

Глазам очень больно смотреть, но прямо перед собой я вижу свою правую руку, стиснутую в кулак. Разжимаю её. Точнее, пытаюсь разжать. Но она очень крепко стиснута и словно онемела. И всё-таки понемногу мне удаётся разогнуть пальцы.

На моей ладони что-то написано. Я вглядываюсь в буквы и читаю:

Люблю тебя

У меня перехватывает дыхание. Я пытаюсь подняться. Силы долго не возвращаются, приходится подождать. Но, так или иначе, я наконец-то снова на ногах. Ещё раз смотрю на ладонь. Смутно ностальгическим, когда-то знакомым мне почерком там написано: «Люблю тебя».

«Но ведь я...» — думаю я. Мои глаза наполняются слезами, по-прежнему больно смотреть. Но, несмотря на слёзы, по телу вдруг разливается какая-то тёплая волна. Одновременно и плача, и смеясь, я говорю тебе:

— Но ведь я даже не знаю твоего имени!

И из последних сил бегу дальше.

Больше мне ничто не страшно. Я больше никого не боюсь. Ведь я больше не одинока.

Теперь я поняла это.

Я люблю его. Мы с ним любим друг друга.

И поэтому обязательно встретимся снова.

Для этого мы и живы.

Я непременно останусь в живых. Что бы ни случилось. И какой бы метеорит ни упал.

Ни о том, что ядро кометы расщепится на подлёте к Земле, ни о том, что внутри ледяной глыбы окажется глыба из камня, заранее никто догадаться, конечно, не мог.

Насколько я слышал, в Итомори в тот день проходил осенний фестиваль. Время падения метеорита — 20:42. В центре зоны поражения оказался храм Миямидзу, где и располагались подмостки фестиваля.

Упав на землю, метеорит мгновенно уничтожил всё на огромной территории, а прежде всего сам храм. И образовал гигантский кратер диаметром около километра. Из соседнего озера в него тут же хлынула вода и затопила большую часть жилых домов. Итомори явился сценой для самой страшной метеоритной трагедии в истории человечества.

Обо всём этом я вспоминаю, разглядывая с горы гитарообразной формы озеро и новый город Итомори. В лучах солнца и лёгкой дымке утреннего тумана этот пейзаж кажется бесконечно мирным и спокойным, и невозможно представить, что всего три года назад именно здесь разыгралась столь жуткая трагедия. Как невозможно смириться и с тем, что случилась эта трагедия из-за той прекрасной кометы, что три года назад пленила меня в Токио своей красотой.

Я стою на вершине горы среди скал и камней.

Я оказался здесь, стоило мне только закрыть глаза.

Смотрю на свою правую ладонь. На ней несмываемым маркером нарисована одна-единственная черта.

— Откуда это? — бормочу я. — И чем я здесь занимался?

Глава 8. Твоё имя!

Есть у меня привычки, которые прицепились ко мне сам не знаю когда.

Например, когда тороплюсь, я постоянно трогаю себя за шею сзади. Когда умываю лицо, всегда смотрю себе прямо в глаза. А поутру, даже если опаздываю, выхожу из квартиры и непременно любуюсь городским пейзажем с балкона лестничной клетки.

И ещё я всё время без какой-либо цели разглядываю свои ладони.

«Следующая станция — Ёёги... Ёёги...» — объявил автоматический голос в вагонном динамике, и я снова поймал себя на этой привычке. Отведя взгляд от своей правой ладони, я посмотрел в окно.

Состав сбрасывал скорость, и на платформе за окном замельтешили толпы людей.

И тут мне почудилось, будто мои волосы по всему телу встали дыбом.

«Это же она!» — подумал я чуть запоздало.

На платформе стояла она.