Творения

6. Но, чтоб избежать грозящего мучения, приидите, предварим лице Господа исповеданием, и исправлением жизни привлечем к себе милосердие Владыки Ьога; ибо, во ад кто исповестся Тебе? говорит Давид (Псал. 6,6). Бог даровал нам все двойственным, два глаза, два уха, две руки, две ноги; если один из сих членов повредится, у нас остается еще другой: а душу Бог даровал нам только одну. И так если мы ее погубим, то с какою будем жить? Почему о ней наипаче мы должны заботиться, ничего не предпочитая ее спасению; потому что она предстанет и будет судима, или оправдываема вместе с телом пред судилищем Христовым. Если ты тогда скажешь: меня прельстили деньги, то Судия возразит тебе: а разве ты не слышала:

Кая польза человеку, аще мир весь приобрящет, душу же свою отщетит (Матф. 16,26)? Если скажешь: меня соблазнил диавол; то опять Он тебе скажет: никакой не принесло пользы Еве ее извинение: Змий прельсти мя

(Быт. 3,13). И так, имея сие в уме, приидите, востанем, прежде нежели смеркнется, прежде нежели придет великий и просвещенный оный день Господень, о котором говорит Пророк: Се грядет, и кто постоит? кто стерпит день пришествия Его (Малах. 3,1,2)? Ужасен день сей, день мглы и мрака! Ты спросишь: как же можно избежать предреченных зол? Слушай я тебе скажу: избежишь, если не только сохранишь тело чистым, но и терпя обиды, будешь благотворить, будучи поносима — любомудрствовать, злословима — благословлять, постясь — не превозноситься, так как пост состояит не столько в воздержании от пищи, сколько в удалении от грехов. Испытай Писания; посмотри, — Пророк сперва видит ореховый жезл, потом поджигаемый котел, (Иер. 1,11–13), показывая сим, что того, кто не снесет наказания от жезла, восхитит огонь. Так Бог и чрез Моисея показал некогда столп огненный, вещая чрез сие событие, что повинующийся закону видит свет, пренебрегающего же восхищает огонь. Читайте учение Спасителя, и научитесь, что никто не может подать нам помощи после того, как туда переселимся. Брат брата, друг друга, родители чад не искупят от нескончаемых мучений; и что я говорю о людях достойных милосердия, когда, хотя бы предстал Ной, Иов и Даниил, и из них никто не умолил бы тогда Судию?

Но ты скажешь: откуда сие видно? Смотри на необлаченного в брачную одежду: его извергают из брачного чертога, и нет ему защитника. Смотри на принявшего талант, и не усугубившего оный: он отсылается во тьму, и не нашлось за него ходатая. Воззри на пять не впущенных в чертог дев, о которых не дерзнули ходатайствовать сверстницы, и которых Христос нарек юродивыми, за то, что они после попрания удовольствий, после угащения пещи похотей, после пощения, землевозлежания и бдения обредись юродивыми, — и весьма справедливо; ибо, сохранив великий дар девства, не сохранили малого — человеколюбия. Воззри на Судию, поставляющего в день суда овец одесную, а безплодных козлов ошуюю: Он говорит первым: Приидите благословеннии Отца Моего, наследуйте уготованное вам царствие от сложения мира (Матф. 25,34); последних же отсылает во тьму кромешную, и нет могущего подать им помощь; ибо справедливо сказано: се человек и дело его

. Ты слышала, как оный богач, не умилосердившись над Лазарем, быв палим огнем на месте казни, желал получить каплю воды? знаешь, что сам Авраам не мог тогда облегчить мучения молящего? И так станем с сего времени пещися о себе, дадим славу Богу прежде даже не смеркнется (Иер. 13,16). Лучше здесь изсушить язык свой постом, нежели, соблюдши его влажным, там жаждать капли, и не получать, и притом быть вечно палиму; легкие здесь труды отдаляет от нас великие там муки. Представь, что мы здесь едва переносим трехдневную горячку; и если здесь содрогаемся при мысли о наказаниях полагаемых судьями, которые едва могут продолжиться пятьдесят лет; то каков должен быть суд Христов, который определяет наказание не на пятьдесят лет, но на безконечные веки? И так пойдем сквозь тесные врата, чтоб избежать широкого пути, зная, что все чувственное, подобно сновидению, непрестанно рождается и истлевает. Мы имеем телесную крепость; но ее губит болезнь, радость сменяется печалью, красота старостью; насладились богатым столом, — но наступает вечер, и удовольствие исчезает.