Творцы русской идеи

В гимназии было увлечение Писаревым, Михайловским, Марксом. В 1894 году он поступает на юридический факультет Московского университета, участвует в студенческих волнениях, его высылают из Москвы, диплом он получает в Казани. С 1912 года Франк — приват-доцент Петербургского университета. Он дружит с Бердяевым, Булгаковым, Струве, публикует статьи в их изданиях. Одна из первых работ Франка называется «Фр. Ницше и этика любви к дальнему» (опубликована в сборнике «Проблемы идеализма»). Трудно поверить, но будущий теоретик христианства отвергает любовь к ближнему и провозглашает (вслед за Ницше) любовь к дальнему, любовь «к призракам» — «к партии, родине, человечеству»².

Франк выступает против «единого морального постулата», против Достоевского с его знаменитой «слезинкой ребенка». Любой матери, уверяет Франк, «не только прогресс человечества, но даже физическое и моральное благо того же ребенка… дороже, чем многие его слезы»³. Прогресс стоит слез и страданий. Сострадание — недостойное чувство. Доброта — начало конца. И т. д. и т. п. Все это завершается апологией шекспировского Брута, убийцы Цезаря; если учесть, что Россия вползала в полосу террора, то герой Франка соответствовал духу эпохи.

Е. Н. Трубецкой, осуждавший террор, заметил однажды, что представления о добре и зле заменены в России понятиями «левого» и «правого». Франк пытается понять тех, кто так считает: в основе их концепции лежит целая философия, Франк иронизирует от ее имени. «Да, понятия добра и зла тождественны с понятиями левого и правого. Ибо для нас, верующих и подлинно знающих, что все «левое» полезно и служит для осуществления высшего блага, а все «правое» вредно ему и задерживает его осуществление, для нас действительно нет иных мерил нравственности, кроме содействия всему «левому» и истребления всего «правого». Когда партия Бога противостоит партии сатаны, то над их спором нет никакой высшей инстанции, а все средства в этой борьбе святы и благи, раз они полезны Богу. Так рассуждал католицизм — так открыто или молчаливо рассуждают и современные католики демократической религии»⁴

.

Цитата взята из книги «Философия деспотизма» (1907). Франк здесь — противник революции, но к социализму благоволит. Излагая свою политическую программу в мятежный 1905 год, он настаивал: «Социалистический порядок может быть осуществлен только эволюционным путем»⁵, разумеется, с помощью демократии.

Конечно, большинство не есть нечто непогрешимое. Непогрешимости нет и быть не может. Ибо «у нас нет точных критериев абсолютного добра и абсолютной истины»⁶. Вера в непогрешимость — начало деспотизма. Пушкин был прав, отвергая демократию (воспоминания А. Смирновой), при всех видах правления люди подчинялись меньшинству. Франк согласен с этим, но с оговорками. Он видит смысл демократии не в том, чтобы власть находилась у всех; нет, демократия — это свобода всех, освобождение от опеки. Любая опека, даже если она исходит от большинства, — беда, путь к деспотии, а от деспотии большинства рукой подать до деспотии немногих («большевиков», по будущей терминологии) или одного («Большого брата», по Оруэллу). Полная демократия возможна только на почве «внутренней духовной эволюции», нравственной свободы.

Франк — участник сборника «Вехи». Его статья «Этика нигилизма» знаменовала еще один шаг «слева направо». Автор признает «объективные ценности», он выступает против «нигилистического морализма», под которым разумеет «обожествление субъективных интересов ближнего»⁷

, то есть народа. Теперь Франк — убежденный антисоциалист, теперь ему ясны слабые стороны такого мировоззрения: социализм — это грабеж, его задача отнять у одного (производителя) и отдать другому (насильнику). Распределение превалирует над производством. А между тем задача состоит в увеличении производства, пора сократить число посредников (администраторов, учетчиков и пр.), увеличить число производителей.

Получилось иначе. Именно так, как предсказывали Франк и другие авторы «Вех»: победила революция с ее культом постоянной недостачи — продуктов питания и других материальных средств существования. Сегодня мы читаем «Вехи» как зловещее предостережение: надо работать, а не делить!

«Социализм как универсальная система общественной жизни изобличен в своей ложности и гибельности, — констатировал Франк уже после победы Октября, — но история показывает, что и крайний хозяйственный индивидуализм, всевластие частнособственнического начала, почитаемое за святыню, также калечит жизнь и несет зло и страдания»⁸. Франк и в эмиграции не стал «западником», как, впрочем, не примкнул к модному в те годы толстовству: государство — земная необходимость, право — условие бытия человека. Но прежде всего человек должен ответить на вопрос, для чего я живу.