Творцы совпадений

Тогда было положено начало маленькой традиции. Во время учебы на курсах они часто встречались за чашкой кофе и пачкой печенья с предсказаниями. Иногда присоединялся Арик, но по большей части он манкировал встречами, придумывая отмазки вроде «единственная в жизни возможность» застрять в лифте с какой-нибудь девушкой. В итоге все превратилось в их форум, их двоих. Ох, какие жаркие споры иногда начинались из-за кусочка бумаги в сладком тесте! Они никогда больше не говорили ни о Кассандре, ни о предыдущей работе Эмили, они совсем не говорили о курсах. Они говорили о музыке, не затрагивая ее способность вызывать ассоциации в клиенте; они говорили о кино, не обсуждая сцены, которые пробуждают подавляемые эмоции, и не пробуя угадать, какие сценарии написаны в результате вмешательства творцов совпадений, а какие – «обычные»; они говорили о любимых телепрограммах, не вспоминая ту лекцию из курса «Выстраивание рейтинга при помощи умышленного отключения электроэнергии», и они даже говорили о политике, не вспоминая, как на самом деле она делается.

Он скучал по всему этому, по правде говоря. После окончания курса у них уже не получалось проводить столько времени вдвоем. У них теперь сумасшедший распорядок дня, и вечно кто-нибудь один был занят подготовкой очередного совпадения. Новички вроде них не знают, как организовать свою работу таким образом, чтобы оставалось время жить. Две-три отмены встреч – и традиция сошла на нет. Через несколько месяцев, после того как Арик приложил массу усилий, чтобы успешно внедрить новую традицию утренних встреч втроем, эти самые вечера с печеньем стали неактуальными. Гай вспоминал мальчика с собакой на берегу. У него, кстати, тоже есть такой добрый друг – бокал вина.

Его любимый сорт кофе прятался в третьем ряду за другим, чуть более дорогим сортом. Он поставил банку в пустую тележку и через три шага увидел на полке пачку печенья с предсказаниями, по акции.

Две по цене одной.

Эмили подождала, пока телефон позвонит три с половиной раза, и только тогда подняла трубку.

– Секунду, – сказала она.

Отняла трубку от уха и отсчитала про себя десять секунд – десять сердечных ударов. Но ее сердце билось учащенно, поэтому она подождала еще несколько секунд.

– А, да, – она вернулась к беседе, – извини, я тут была кое-чем занята.

– Привет, – сказал Гай, – как дела?

– Нормально, – ответила она.

– Помнишь то печенье, которые мы ели?

– Да, конечно, – сказала она, – кажется, пару раз даже предсказания сбывались.

– Помнишь, какой фирмы они были?

– Нет… в такой жестяной коробочке вроде бы.

– Коричневая с красной полоской, да?

– Да.

– Я сейчас в супермаркете и снова на них наткнулся. Тысячу лет уже не видел таких коробочек, мне кажется.

– Ох, ностальгия, – сказала она. – Купи и мне одну.

– Мм, – сказал он, – знаешь что?

Конечно я знаю что. Ясное дело, знаю. Надеюсь, что ты тоже знаешь что!

– Что?

– Может, заскочишь ко мне? Попьем чаю с печеньем, как в старые добрые времена?

– Возможно, я могу отложить некоторые дела на завтра… – сказала она достаточно неспешно, чтобы казалось, будто бы она сомневается.

– Давай приходи, будет здорово! – сказал он.

– Знаешь что? Ладно! – сказала Эмили. – Тогда возьми еще какой-нибудь фильм.

– Договорились.

– Отлично. Одеваюсь и выхожу.

Эмили почувствовала себя охотником, повесившим в гостиной голову убитого медведя. Она начала прыгать по дому, стараясь не слишком громко кричать: перед соседями неудобно.

Вполне мило, подумал Гай. Закончу день в разговорах с живой душой. Он остановился около автомата с фильмами напрокат и начал искать что-нибудь подходящее. «Невидимая сторона», «Жизнь прекрасна», «Никогда не говори „никогда“», «Эта прекрасная жизнь», «Красотка», «Это случилось однажды ночью». Он тряхнул головой. Странно.

Он не привык находить классические фильмы в таких автоматах, но дело не только в этом. Было еще что-то. Он отделался от этого ощущения и решил выбрать фильм наугад, ткнув пальцем с закрытыми глазами.

«Поймай меня, если сможешь».

Эмили будет довольна, она обожает Тома Хэнкса.

Только вернувшись домой, он понял, что не так.

Уже сто лет он никого к себе не приглашал. Сколько у него еще есть времени, минут десять?

Одежда разбросана по гостиной, старое пятно все еще смотрит на него с укором со скатерти на столе, огромная груда книг, папок и тетрадей с курсов высится в углу как памятник прокрастинации. Что уж говорить о газетах, валяющихся у свежевыкрашенной стены.

Он быстро собрал одежду и запихал книги за диван. Мельком выглянул сквозь жалюзи на улицу и увидел, что Эмили уже идет. Метнулся к стене, похватал газеты и наспех забросил их в другую комнату, потом кинулся на диван и включил телевизор, чтобы все выглядело так, будто именно этим он тут и занимался.

На экране появился улыбающийся мужчина с бородой, а за ним виднелась царственная заснеженная гора. Мужчина одет в толстый пуховик под горло, лицо красное и обветренное, а в глазах горит голубой огонь.