Ты будешь моим

С тех пор, как я ревела как идиотка в его объятиях прошлой ночью. Когда я проснулась, он смотрел в окно, повернувшись ко мне в профиль, его лицо было непроницаемо, а когда он повернулся, словно почувствовав мой взгляд, мне пришлось закрыть глаза, потому что я просто испугалась, что если он будет нежен со мной, я снова сломаюсь.

Пока я растягивалась, он подпрыгивал на месте, чтобы разогреться. В простой серой толстовке и спортивных штанах он выглядел так же убийственно, как и всегда. За него можно умереть. Убить. Бросить всю свою жизнь в Сиэтле навсегда.

– Я готова, – сказала я ему, кивая.

– Тогда вперед. – Он мягко шлепнул меня по заднице, и мы стартовали, но после бессонной ночи я не могла бежать с той скоростью, с которой хотелось. Ремингтон сегодня выглядел чуть более усталым, чем обычно, но спокойно трусил рядом со мной, время от времени помахивая кулаками в воздухе.

Я напрасно ждала, когда мои эндорфины начнут мне помогать, тело сегодня отказывалось со мной дружить, как и мои эмоции. Больше всего мне сейчас хотелось забиться в какой-нибудь тихий уголок и плакать, пока не выплачу все, что накипело, всю свою боль, и пока я не перестану злиться на себя и на него за то, что он готов был принять что угодно и кого угодно, в то время как месяцами отказывался от меня.

Я остановилась и, согнувшись, уперлась руками в колени, стараясь успокоить дыхание и успокоиться самой. Ремингтон, убежавший вперед, замедлил шаг и, размахивая кулаками в воздухе, направился ко мне. Мне с трудом удалось подавить стон отчаяния – я так дерьмово себя чувствую, в то время как он выглядит и чувствует себя прекрасно. Он остановился рядом со мной, и я, чтобы не выдать обуревающих меня чувств, натянула бейсболку ниже на глаза.

– Если мы бежим в спортзал, то желательно все же добраться туда сегодня, – весело сказал он, протягивая мне руку и одновременно приподнимая мою кепку за козырек. Я сильно прикусила губу, чтобы скрыть свои эмоции, пока он внимательно изучал мое лицо своим пристальным взглядом.

Он улыбался, глядя на меня сверху и демонстрируя свои ямочки на щеках, – немного самонадеянный, очень сексуальный Ремингтон Тейт, мужчина моей мечты в серой толстовке. Голубые глаза не отрывались от моего лица. И даже сейчас я не могла не думать о том, насколько он совершенен в своей физической красоте, о том, как гармонично двигалось его мощное тело во время бега. Он бежал так легко и свободно, словно бросал вызов гравитации. Его твердые как камень широкие плечи натягивали материал толстовки, а ноги пружинисто отбивали какой-то такт по тротуару.

Пожалуйста, пусть меня просто кто-нибудь убьет прямо сейчас.

– Я думаю, что просто пойду туда, – сказала я ему, опускаясь на корточки, чтобы добавить еще один узел на якобы развязавшихся шнурках моей кроссовки, лишь бы не смотреть на него. – Беги без меня, а я подойду попозже. – Я никогда не отказывалась бегать с ним. Это было только наше особенное время, но сейчас я почувствовала себя очень слабой, близкой к обмороку и невероятно несчастной.

Опустившись на корточки рядом со мной, он сдернул кепку, закрывающую от него мое лицо, и изучающе посмотрел на меня, уже без улыбки в глазах.

– Я тоже пройдусь с тобой, – сказал он, легко поднимаясь и надевая кепку обратно мне на голову.

– Тебе совершенно не обязательно это делать. Тренер Лупе тебя ждет.

Он обхватил меня рукой за подбородок и прекратил все мои возражения одним встревоженным взглядом голубых глаз.

– Я. Пойду. С тобой, Брук. А теперь дай мне свою руку, и я помогу тебе подняться.

Он протянул руку, и я молча посмотрела на нее – как мне хотелось ее принять! А затем сама без его помощи поднялась и зашагала вперед.

Он тихо засмеялся и поравнялся со мной, подстраиваясь под мой шаг.

– Просто не верится, мать твою, – пробормотал он.

Он засунул руки в карманы, упрямо наклонил темноволосую голову немного вперед, разглядывая тротуар под ногами, и неторопливо пошел рядом со мной. Капюшон его толстовки откинулся с головы, когда он наклонялся, чтобы протянуть мне руку, черные волосы были, как всегда, в восхитительном беспорядке… боже, как мне хотелось взъерошить их, поцеловать и притвориться, что я сильная, как и раньше, но вместо этого меня снова затошнило, и я поняла, что я совсем без сил.

– Сколько их всего было? Ты знаешь? – Вопрос невольно сорвался с моих губ. Какая же я дура!

Он издал низкий рычащий звук и дернул себя за волосы обеими руками.

– Просто скажи мне, что ты хочешь, чтобы я сделал. Что ты хочешь, чтобы я сказал? Ты не перестаешь плакать, ты ничего не ешь, черт возьми, ты избегаешь моих прикосновений. Какого хрена ты придаешь этому такое значение?

– Потому что ты даже не помнишь, не знаешь, кто они такие и что с ними делал. Одна из них, может быть, уже беременна от тебя! Они могли сфотографировать тебя. Они могут использовать это против тебя!

Он весело, беззаботно рассмеялся и посмотрел на меня с легким удивлением, как будто никто и никогда не причинял и не мог причинить ему боль! Но они могли! Тупой, самодовольный придурок – они могут это сделать с тобой!