Ты будешь моим

– И как ты себя чувствуешь? Было приятно, когда тебя колотили как грушу? – вопросил полный негодования тренер со своего места впереди нас. – Где, черт возьми, была твоя игра?

Ремингтон взял упаковку геля, отложил ее в сторону и посмотрел прямо на меня, неподвижно сидящую перед ним.

В своих серых спортивных штанах и удобной красной толстовке с надвинутым на голову капюшоном, чтобы не переохладиться после боя, он выглядел очень мирно, как-то даже по-домашнему. Он раскинулся на сиденье, большой и спокойный, но из носа у него продолжала течь кровь, губы и ссадина над бровью кровоточили. Глядя на его разбитое лицо, я чувствовала, что сейчас взорвусь. А он продолжал внимательно смотреть на меня ясными голубыми глазами.

Наверное, я должна была бы привыкнуть к тому, что мой парень зарабатывает на жизнь кулаками, но я не могла. Не могла спокойно сидеть здесь, смотреть на его кровоточащее опухшее лицо и при этом не желать надавать тумаков тому, кто это с ним сделал. Мне ужасно хотелось ударить кого-нибудь, и в то же время трясло от желания протянуть руку, обнять, притянуть к себе этого большого и сильного, но так нуждающегося в моей заботе мужчину, а единственное, что я могла сейчас сделать, это мысленно считать минуты, пока мы добирались до нашего отеля.

– Послушай, Брук, – догадался наконец Райли, – давай поменяемся местами, чтобы ты могла позаботиться о нем.

Я пересела на его место, устроилась справа от Ремингтона и, быстро порывшись в его открытой спортивной сумке, извлекла оттуда спиртовые тампоны, мазь и полоски.

– Давай я попробую тебя подлечить, – прошептала я ему, и – о боже! – мой голос прозвучал очень интимно, даже под взглядом нескольких пар глаз. Похоже, у меня не было для него другого тона, кроме вот такого: низкого, хрипловатого от переполняющих меня эмоций.

Реми развернулся в мою сторону, предоставляя в мое полное распоряжение свои раны, и я чувствовала на себе живой, заинтересованный взгляд, когда прикладывала мазь к пухлой нижней губе, которая у него всегда страдала во время боя в первую очередь. Я невольно закусила свою собственную губу, когда накладывала лекарство на ссадину. Боже, как же я ненавижу, когда ему причиняют боль!

– Бровь тоже обработай, там рана выглядит довольно глубокой, – командовал между тем Пит.

– Да, я поняла, – ответила я ему все тем же голосом, который, вопреки своему желанию, никак не могла контролировать. Я очень старалась действовать быстро и осторожно, но руки у меня предательски дрожали, и жар тела Ремингтона, еще не полностью остывшего после боя, окружал меня горячим коконом, как будто он заключил меня в свои объятия. Его частое дыхание опаляло мой висок, и мне требовались сейчас все мои силы, чтобы подавить отчаянное желание наклониться ближе и вдохнуть его в себя, просто для того, чтобы убедиться, что с ним все в порядке. Все еще накачанная адреналином, я перешла к ране над его глазом и сжала ее двумя пальцами. Бог мой. Я едва могла находиться так близко к нему. Сотни тонких молний бежали от моих пальцев к плечам и дальше – вонзаясь прямо в мое бедное трепещущее сердце.

Глубоко вздохнув, я слегка надавила на края раны, пока осматривала остальные повреждения на его лице… и увидела, что его взгляд полностью сосредоточен на мне. Внутри у меня все сжалось.

Он сидел, развалившись на сиденье, как будто в расслабленной позе, но его странная неподвижность заставила меня насторожиться, и я почувствовала в нем скрытую энергию, как у замершего в неподвижности, но готовившегося к прыжку зверя. К прыжку на меня.

Мое сердце забилось быстрее, я задержала дыхание, чтобы не выдать себя, и, наклонившись еще ближе, схватила салфетку и прошептала самым ровным тоном, на который только была способна:

– Пожалуйста, закрой глаза.

Сдавливая рану над его бровью, я начала промакивать кровь, которая капала на его веко и щеку. Он послушно закрыл один глаз, но при этом продолжал наблюдать за мной другим, как будто в моем лице было что-то, что он непременно должен был видеть.

Внезапно тишину разорвал его хриплый, гортанный голос. Я едва не подскочила от неожиданности.

– Я в полном дерьме. Мой правый бицепс травмирован, и плечо повредил, когда я отбивал его боковой удар слева.

– Парень, это просто безумие. Как ты мог столько напортачить за один вечер? – недоуменно спросил Райли.

– Брук, ты знаешь, что делать, – скомандовал тренер с переднего сиденья. Молча кивнув, я посмотрела прямо в голубые-преголубые глаза Ремингтона, в которых светилось мужское удовлетворение, и сжала челюсти, когда до меня наконец дошло, что здесь на самом деле происходит.

♥ ♥ ♥

Пока мы добирались до нашего гостиничного номера, я вся кипела от злости.

– Ты ведь нарочно позволил ему избить себя, верно?

Он плюхнулся на скамейку в ногах кровати и поднял на меня невинный, недоумевающий взгляд, отбрасывая пустую бутылку из-под энергетического напитка.

– Я в полном дерьме, так что иди и почини меня.

– Да, ты облажался, это верно, но ведь вовсе не твой бицепс нуждается в моей нежной заботе!