Ты будешь просить еще

Не могу от него оторваться. Этот чертов магнит все время тянет к себе. Уставшие голубые глаза, в которых не утихает ураган. Сильные руки, прикосновения которых опаляют кожу до нестерпимого жара.

Меня мучает совесть… Она оказывается у меня есть.

Все равно ничего не могу сделать. Встаю на носочки, обнимаю ладонями его лицо и жмусь к губам так сильно, будто и не было у нас ничего прошедшей ночью. Мне было мало Лекса. Он стал моим наркотиком, без которого я просто исчезну из этого мира. Кажется, что в нем сейчас меня держат лишь его глаза, его руки.

Мы должны были пройти через это втроем, чтобы мое сердце определилось, с кем оно бьется чаще.

Давид шикарный, теплый, родной. Он заботливый, в меру строгий и тоже любимый. Этот зеленоглазый мужчина был потрясающе нежен и деликатен, заботлив, внимателен, но в нем нет того огня, который есть у Феликса. Мои чувства к нему больше похожи на чувства к Филиппу или Марку.

Лекс с удовольствием отвечает на поцелуй прошивая меня мелкими разрядами электрического тока. Его рука крепко сжимается на обнаженной спине, причиняет легкую боль, но мне нравится.

— Моя девочка, — его пальцы путаются в волосах, и без того хриплый голос, садится сильнее и расходится вибрацией по каждой клеточке моего организма.

— Ты все же сделала выбор, — слышу за спиной тихие слова Давида. В его голосе столько тоски, что я не могу сдержать слез. Хватит быть сильной. Устала. Осторожно отталкиваюсь от груди Феликса, разворачиваюсь и попадаю в теплые объятия татуированных рук. — Не плачь, — просит Дейв, а у меня ощущение, что он сам сейчас сорвется. — Все хорошо. Это нормально. Это правильно. Была надежда, но… — тяжело сглатывает. — Но мы предполагали, что ты выберешь кого-то одного и второму придется отступить. Я буду другом Сонь. Обещаю. Твоим и Лекса тоже. Возможно, уеду на время, чтобы переварить все это, но обязательно вернусь, — я рыдаю в голос на его груди. — Тише. Все, детка, все. Не надо. Я большой мальчик, со мной все будет нормально.

— Мы ломали голову, — на мои бедра ложатся руки Лекса. — как будем жить втроем. — тихо смеется он.

— Не уезжай, — прошу Давида комкая в пальцах его мокрую от моих слез футболку.

— Я вернусь, малыш. Обещаю тебе. Спасибо за эту ночь, — он делает шаг назад, осторожно отцепляет мои пальцы. Еще шаг… и еще…

— Не надо, — Феликс перехватывает за талию, прижимает к себе.

— Отпусти его, — просит мой голубоглазый кошмар. — Ему больно, Сонь. Отпусти, — я отворачиваюсь и больше не смотрю на Давида.

Как? Как так вышло, что еще несколько часов назад мы были так близки, а сейчас его здесь нет. Он правда ушел, я слышала. Только запах горькой вишни, смятая постель, да все еще неприятное липкое ощущение между ног напоминают о том, что было. Кажется, Давид все понял гораздо раньше и успел принять такое решение.

— Лекс, — резко перестаю плакать и поднимаю взгляд на своего мужчину. — Давид, он… — почему-то мне стыдно сказать вслух.

— Я понял, — любимый дарит мне легкий поцелуй. — Как бы тебе объяснить… — Лекс трет пальцами переносицу подбирая слова. — У Дейва не может быть детей. В этом плане тебе нечего бояться.

— Как?! — в шоке шарахаюсь в сторону, но Феликс умудряется удержать, хоть и жмурится от боли во всем теле.

— Так бывает. Может потом как-нибудь расскажу. Не сейчас. Собирайся, я отвезу тебя к отцу.

— Не хочу, — жмусь к нему всем телом.

— Софи, я скоро заберу тебя. Насовсем заберу. У нас с твоим отцом осталось еще одно незаконченное дело, — Лекс вновь целует меня, шлепает по попке и отпускает, чтобы я смогла одеться.  —  С Давидом правда все будет нормально, — словно успокаивая нас обоих говорит Феликс, закуривая свои ментоловые сигареты.

Глава 55. Давид. За двое суток до…

… того, как парни нашли Софи в клубе.

Стучу ручкой по столу в сотый раз пересчитывая смету расходов на перелет, проживание, услуги адвоката, врачей и еще множество затрат, без которых не обойтись. Сумма выходит космическая. Нервно закуриваю, давлюсь горьким дымом от слишком глубокой затяжки. Откашлявшись, вытираю заслезившиеся глаза и снова изучаю бумаги в надежде увидеть там сокращение количества нулей.

— Это жесть!!! — швыряю на стол обычную пластмассовую ручку в прозрачном корпусе. От нее отлетает колпачок и теряется в недрах больничной палаты. —  Все, что у меня есть и все равно придется влезать в долги. Он там замок себе строит что ли?! Берет столько бабок за услуги.

— Лучший, потому и ломит. А остаток я тебе добавлю, сказал уже, — серьезно напоминает друг. — Или ты думаешь, я не заработаю себе на жизнь? Оскорбительно, знаешь ли, — кривится он.

— Да иди ты, — отмахиваюсь, со скрипом отодвигаю стул, подхожу к окну. — Лекс, ты присмотришь за ней, пока я не вернусь? — мы оба прекрасно понимаем, о ком идет речь.

— Сколько у вас там все это продлится? — друг приподнимается на локтях и тихо матерится. Психует, выдергивает иглу от капельницы, сгибает руку в локте и ждет ответа.