Ты меня бесишь!

Подхожу к кровати, где рассматриваю В.Н.О. более пристально — оказывается, он спит в обнимку с моим Лосяшем. Вот гад! Забрал мою игрушку и бесстрашно с ним спит! Потом еще и с той записи ругается, а ведь там наичистейшая правда!

Ладно, это все потом — пытаюсь разглядеть начало его рук. Первая обнимает Лосяша, а вторая спрятана под тонкой простыней. Да что же ты будешь делать!

Так, поднимаем осторожно ткань и ищем его руку. Блин! Рука нашлась, а в ней крепко сжатый телефон! Владюсик, как ты меня достал!

Медленно подвожу свою руку к его и, уповая на слова Кати о крепком сне братца, пытаюсь разжать его пальцы — со всей этой нервотрепкой во мне проснулось бесстрашие. Первый пальчик отодвинули и испуганно выдохнули после его смешного, но на тот момент испугавшего причмокивания. Второй тоже отодвинули с гулко бьющимся с сердцем, но когда настал черед третьего, меня неожиданно схватили, и я каким-то образом оказалась на кровати с ним в обнимку. Причем заместо Лосяша, так как теперь Влад лежал сверху, утыкаясь мне в шею и крепко прижимая своим телом.

Опасливо прислушиваюсь к его дыханию — мерное и спокойное — значит, все еще спит.

А теперь, успокоившись насколько это возможно и сосредоточившись на собственных ощущениях, понимаю, что вместо отвратительных чувств я испытываю тепло и негу — мне было крайне приятно и в то же время стыдно признать, что мне понравились такие объятия.

Нравилось лежать на этой мягкой постели с ним.

Нравилось ощущать его дыхание на себе, которое щекотало и выводило из равновесия…

Нравился жар, исходящий от него волнами…

Но какой же он все-таки тяжелый! Так и умереть можно от давки. Ладно, попытаемся сцапать телефон так. Только напоследок понежусь чуть — заслужила.

А теперь постараюсь дотянуться рукой до телефона. Ага, черта с два! Попробуешь тут сделать хоть какое-то движение, настолько крепко он вжался в меня. Я ему что, подушка что ли? Пусть и дальше со своим Лосяшем обнимается! Кстати где он?

После моих телодвижений в попытках вырваться добилась того, что мы с ним легли на бок, при этом он меня заблокировал и ногами и руками. Эх, был бы обаяшкой и милахой так бы с ним и лежала… Как хорошо-то…

И выглядит он сейчас как ангелочек — свечение моего телефонного фонаря, все также находящегося в моей руке, которая находилась в его власти, создавал небольшой сгусток света за его спиной. И это в полной темноте. Не видеть, но чувствовать Влада было чем-то новым…

Смешно даже — уже во второй раз с ним ночую. Хорошо, что он хоть был также укутан простыней и между нами был хоть какой-то барьер — а то боюсь представить, что бы было, если бы ее не было. Я в легкой одежде и его красивое (это я стопудово знаю, успела скользнуть взглядом по нему когда руку искала) и жаркое тело в темноте… А сколько у него кубиков! Офигенный оголенный пресс, широченные плечи… Мммм… Не парень, а мечта. Ну как не соблазниться?

Стоп! Никаких ночевок! Надо выбираться! И телефон теперь явно не в его лапищах. Но как освободиться? Да и сил уже не осталось, а в сон клонит нереально…

Ладно, мыслей все равно нет, так что полежим столько времени, пока он меня не выпустит. Или лучше поспать…

Как глазки-то закрываются, да и уютно-то как… Хорошо, закроем глазки лишь на пару минут — все равно темнота…

* * *

Катя сторожила дверь целую вечность как ей казалось. И искренне не понимала, что сложного в том, чтобы удалить фотографию с телефона. На это максимум трех минут хватит. Или это ей от нервов кажется, что дверь вот-вот откроется, а там злющий братец? Решила прождать еще немного, а потом уже открыть дверь и проверить Аньку — вдруг она без чувств лежит? Но то, что предстало перед ее взором, было чем-то шокирующим. Ее соседка вместо того, чтобы заняться непосредственным делом и подумать о ней, которая нервничает за дверью, лежит в обнимку с Владиком! И это ВОТ ТАК она собиралась удалить фотку? Если хотела полежать в обнимку с братцем лучше бы так и сказала.