Ты меня любишь

Но я не могу, Мэри Кей. Хорошо, что мне есть чем утешиться: сегодня мы здорово продвинулись — ты первая написала, первая начала разговор. И я хочу, чтобы завтра, когда проснешься, ты помнила об этом. Усилием воли я заставляю себя свернуть в переулок, подальше от звука твоего голоса, и, черт возьми, как же это трудно… Однако постепенно улыбка озаряет мое лицо, потому что сегодняшний вечер стал для нас важной вехой. Несмотря на лучшую подругу и толпу знакомых, ты вспомнила обо мне. Взяла телефон и написала. Вопреки приличиям. Дерзкая и одержимая страстью. Не в силах больше сдерживаться.

Потому что ты меня любишь.

Можешь теперь говорить, что это просто случайность и ты совсем другое имела в виду. Можешь грешить на выпитое вино и невнимательность. Но любой, у кого есть телефон, знает, что очень сложно так ошибиться после пары бокалов. Ты отправила мне признание в любви, потому что подсознательно хотела это сделать. И теперь ты уже не в силах отнять у меня эти слова — они мои, светятся в темноте на экране моего телефона.

И в эту ночь, вопреки обычаю, я сплю спокойно, убаюканный твоей любовью.

3

На этом острове я дошел до того, что стал завидовать людям, работающим по выходным. Им хотя бы, черт возьми, не нужно думать, чем занять бесконечно тянущееся время, когда семьи и парочки собираются вместе и наслаждаются обществом друг друга, не обращая ни малейшего внимания на меня, одинокого, забытого и скучающего по тебе настолько, что даже пришлось пойти в продуктовый магазин в твоем районе в надежде на случайную встречу, пока твое пятничное признание еще не утратило свою свежесть и новизну.

К сожалению, чуда не случилось ни в субботу, ни в воскресенье, но хотя бы выходные кончились, и наконец-то наступил понедельник. Выгляжу я отлично, несмотря на бессонную ночь (все серьезнее, чем я думал). Натягиваю ярко-оранжевый свитер, чтобы ты наверняка заметила меня среди стеллажей, и проверю «Инстаграм». Вчера вечером я выложил несколько меланхоличных цитат из Ричарда Йейтса и теперь хочу узнать, прикоснулась ли ты уже к пустому белому сердцу под постом о «Плаче юных сердец» и заставила его загореться.

Увы, нет. Но это нормально.

@ЛедиМэриКей не лайкнула твою фотографию, потому что ей нужен ты, Джо. Во плоти.

Выхожу из дома и запираю за собой дверь, хотя местные «нафталины» утверждают, что тут это необязательно. Иду мимо кинотеатра на Мэдисон (хотел бы я попробовать тебя на вкус в темном кинозале) и проверяю «Инстаграм» Лав. Смотрю, как мой сын рвет очередную книжку, и поскорее прячу телефон: когда нужно быть на высоте, лучше не заглядывать в семейную онлайн-кунсткамеру Лав. К тому же на парковке я замечаю твой «Субару» — ты уже на работе! Ускоряю шаг, но тут же одергиваю себя — осторожно, Джозеф. Захожу внутрь, но тебя нет ни в зале, ни в кабинете. Черт! Плетусь в комнату отдыха, где очередной старый «нафталин» рассказывает мне о своей жене, которая уговаривает его принять таблетку от боли в пояснице. Хочу, чтобы лет через тридцать мы так же заботились друг о друге, но для начала нам надо хотя бы переспать.

Закидываю новые издания в мисс Телеггинс, толкаю ее к стеллажам — и бац! Ты здесь. Кладешь руки на книги и смотришь на меня.

— Привет.

Я с трудом сдерживаюсь, чтобы не наброситься на тебя прямо здесь и сейчас (как ты этого хочешь), и выдавливаю ответное приветствие.

— Съездим в город пообедать или ты ни ногой из Кедровой бухты? — спрашиваешь как ни в чем не бывало.

ЧТО ЗА ВОПРОС!

— Конечно.

Твои щеки алеют, как наше красное ложе. Ты хочешь провести время со мной, и спереди на твоей короткой юбке сверкает сквозная молния. Раньше я этот наряд на тебе не видел. Ты надела его сегодня ради меня, для нашего обеденного свидания. И вот ты стоишь передо мной и поигрываешь замочком — хочешь, чтобы я его расстегнул…

— Идем?

Надеваем куртки и идем по Мэдисон-авеню, словно влюбленные из романтического кино под красивую музыку. Ты спрашиваешь, пришла ли уже знакомиться со мной Говноглазка, я мотаю головой, и ты вздыхаешь:

— Странно… Вот видишь, если б у нас здесь было как в Кедровой бухте, Нэнси и ее муж уже давно стояли бы у тебя на пороге с выпечкой.

Я не собираюсь давить на жалость, поэтому меняю тему и спрашиваю, как прошли твои выходные — чтобы прощупать почву и напомнить о признании. Ты рассказываешь, что вы с Сурикатой ездили в Сиэтл. Слушаю с улыбкой и делаю вид, будто мне интересно.

— Здорово. Чем занимались?

— Ну, ты же понимаешь, у Номи сейчас сложный возраст… Если мы идем куда-то вместе, она убегает на несколько шагов вперед. Если я предлагаю зайти в итальянский ресторан, она требует китайский, а когда я соглашаюсь…

— Она хочет в итальянский.

— Именно так. И еще она все время мерзла из-за того, что не взяла куртку. Мы зашли навестить старых друзей, которые держат магазин гитар. Они как семья… — Ты замолкаешь и пожимаешь плечами. — В общем, обедали мы просто булочками на пароме. Тот еще момент для материнской гордости, понимаешь?

Ты улыбаешься и вдруг меняешь тон:

— А ты, Джо, хочешь детей?