Ты мне брат. Ты мне враг

Сознание постепенно возвращалось к Лаврову. Он лежал на траве посреди огромной груды обломков, усыпанный землей. Майор с трудом открыл глаза. Веки были настолько тяжелыми, что ему пришлось приложить большие усилия, прежде чем он смог увидеть происходящее вокруг. Голова кружилась, и все казалось размытым, будто он смотрел на мир сквозь грязное, покрытое толстым слоем пыли, стекло. Дым расползался по земле и, попадая в легкие, вызывал рвотный рефлекс.

Батяня попытался повернуть голову, но это удалось ему не сразу. Десантник стал прислушиваться к собственным ощущениям. Он совершенно не чувствовал своего тела, было ощущение, что от него осталась лишь голова. Он потерялся во времени. После мощнейшего взрыва мин около фургона-рефрижератора взрывной волной его отбросило на несколько метров назад. Куртка была покрыта слоем грязи, а рукава разодраны.

Рядом послышался кашель, и майор боковым зрением заметил Джабелия, лежавшего неподалеку. Его чуть было не придавило огромным куском металла от разлетевшегося на части фургона. К счастью, искореженный лист упал, не долетев всего пару десятков сантиметров. Грузин открыл глаза и посмотрел в сторону Батяни.

– Ну, как ты? – прошептал он.

Майор, который потихоньку стал приходить в себя, перевернулся на бок, и это незначительное перемещение показалось ему настоящим подвигом.

– Пока не знаю, – сказал Батяня, пытаясь подтянуть поближе свой автомат, засыпанный землей.

В нескольких метрах от себя майор увидел труп одного из людей Гвоздя. Боевик лежал на животе с неестественно вывернутой шеей. Под ним виднелась лужа темной, перемешанной с грязью, крови.

– Вот так фейерверк, – пошутил Джабелия и снова закашлялся, набрав в легкие порцию едкого дыма. Он приподнялся на одно колено и с огромным трудом, словно ребенок, который только учится ходить, выпрямился. Давида пошатнуло, но он все-таки сумел сохранить равновесие. Стряхнув с себя грязь, он подошел к Батяне и попытался поднять его на ноги. Десантник крепко ухватил его за руку и наконец-то смог принять вертикальное положение.

Оба, очухавшись, поняли, что никаких особых повреждений у них не имеется.

– Это не может не радовать, – заключил Батяня. – У нас еще есть чем заняться.

Вокруг царил хаос, повсюду слышались голоса десантников, поднимавшихся на ноги и в растерянности смотревших по сторонам. Теперь их трудно было узнать. Складывалось впечатление, словно по каждому прошел танк – засыпанные землей, измазанные грязью, в изорванной одежде…

Лавров схватил автомат, направившись в сторону спецназовцев, вытаскивавших из-под обломков раненого.

– Вы видели, что произошло? – поинтересовался он у них.

Боец Котов обернулся в сторону командира и, кивнув в сторону огромной воронки, прокричал:

– Эта скотина взорвала мины! Они должны были быть заложены в школе, но их туда просто не успели затащить.

Давид, осматривая место взрыва, увидел еще несколько тел боевиков. Он никогда не был кровожадным человеком, но в этот раз, глядя на искореженные трупы, он почувствовал искреннюю радость – эти подонки заслужили такую смерть. На улице раздались громкие крики. Местные жители толпились у ворот, громко крича и перебивая друг друга. Батяня же, не теряя времени, принялся искать главаря. Лавров должен был убедиться, что тот мертв. Школа дымилась, языки пламени лизали стены у входа. Люди выбирались через окна, вынося раненых.

Майор подбежал к толпе людей:

– Срочно вызовите пожарных, «Скорую». Необходимо эвакуировать оставшихся в здании людей.

– Вот-вот будут, – заверили его.

Впрочем, местные, не ожидая помощи, сами бросились в школу – на помощь пострадавшим.

Лавров понимал, что им здесь оставаться нельзя, поскольку трупа Гвоздя нигде не было, а объясняться с грузинскими военными, которые, естественно, свалили бы все это на них, сейчас вовсе не стоило. Майор подозвал Давида, и они отошли немного в сторону, чтобы посовещаться.

– Одного не могу понять: где же главный пиротехник, среди трупов я его не обнаружил.

Тот пожал плечами. Неожиданно позади послышался знакомый голос, и мужчины обернулись. По двору, перепрыгивая через обломки, к ним бежала девушка с камерой в руках. Джабелия, улыбнувшись, сделал ей навстречу несколько шагов. Батяня тоже узнал ее – это была Элен. Она подбежала к ним и с ходу начала быстро что-то рассказывать. Она была сильно взволнована, и поэтому речь была сбивчивой.

– Да, да, я все видела! – протараторила она. – Я была в здании, когда все это случилось! Я помогала детям выбраться из школы. Камера была включена, и я снимала бой.

– Ты видела главаря? – уточнил Батяня.

– Из окна я видела рефрижератор. Боевик, который прятался за ним, сначала принялся отступать, а затем, застрелив одного из своих людей, ставшего у него на пути, нажал на кнопку… и фургон взлетел на воздух.

– А что с ним стало? – нетерпеливо спросил грузин.

Бенуа стояла, поправляя растрепанные волосы.

– Ему удалось уйти. Он скрылся за гаражами, – девушка указала в сторону ворот, за которыми виднелись небольшие постройки. – И еще… в руках у него был кейс, с которым он никак не желал расставаться.