Ты мой пульс

— Ты забываешь, что сейчас уязвим через Лизу, — вдруг тихо сказал друг. — Тебя трудно сломать, ты уже не один раз пережеванный, но выжил и покрылся броней. А она? Думаешь, в попытке получить тебя всего с потрохами, они остановятся? Не тронут Лизу?

Я заскрипел зубами. Это очень больной вопрос. Я уже несколько раз отбивал нападки Сергея. Но пока я остаюсь уязвимым — он не прекратит попытки пустить Лизу в оборот.

— Они отличная пара, прекрасно дополняют друг друга, так что не обольщайся на их счет, — добавил Алик.

Я положил руку на его плечо. Старый друг, с которым мы вместе поступали, учились, жили в одной общаге и пили из одной бутылки.

— Ал, мне кажется, тебе пора подниматься выше. Ты можешь куда больше, чем делаешь сейчас. Забирай у меня бурлеск-шоу?

— Ты серьезно?

— Абсолютно.

— А, — тут Алик кивнул в сторону зала, — Аверина? Примой?

— Нет, она только со мной. У тебя есть Леся. Ты знаешь, что первоначально я её рассматривал на замену.

Алик молча кивнул, всматриваясь мне в лицо. Думает, я прикалываюсь?

— И прислушайся к совету: не ломай Лесю. Она целостная, у нее больше амбиций и она подходит на роль примы как никто другой. Сломаешь и останешься без звезды шоу.

И тут Алик отвернулся, дёргано провел ладонью по лицу и рвано вздохнул:

— Ты не понимаешь, Виль, у меня мозги плавятся, когда вижу её. Сколько сил прикладываю, чтобы контролировать себя и не взять тут же, во все дырки одновременно.

И я снова вспомнил тот день, когда впервые увидел Лизу и хотел войти в нее и торчать в ней пока хватит сил, и выходить только для того, чтобы снова вбиться.

— Ты удивишься, как далеко это тебя заведет, Адарян. Удачи с шоу и с новой примой.

13

Я вернулся в зал и заметил притихшую Лизу.

— Что-то случилось?

— Случилось.

— Плохое?

Я усмехнулся.

— Ну что ты! Это же Новый год. Разве может что-то в новогоднюю ночь случится плохое?

Лиза прикусила губу, и я мысленно застонал. Опять хочу эту козявку. Что с ней не так? Что со мной не так?

— Может…

Вот сейчас она скажет про беременность? А, нет, для нее же это наверняка хорошая новость.

— Пёсик описал нам постель и теперь негде спать.

— Дай подумать… Можем, на диване в кабинете?

Забавная, взрослый ребенок, маленькая женщина. Гибкая, тонкая, изящная. И моя. Я заслужил её? Чем?

— Я как-то пробовала, помнишь? Он скользкий.

— Тогда мы расстелим одеяло в большой комнате под ёлкой и будем спать там.

Она лукаво заулыбалась.

— И все подушки соберем и тоже сложим под ёлку. О! Я могу сварить глинтвейн.

Я качал головой, не переставая улыбаться… Да-да, спать, варить. На самом деле всё пойдет не так, стоит тебе только наклониться над первой подушкой. А у меня в апартаментах их много.

— И в джакузи…

— Что джакузи?

— Ты замерзла, накинь пиджак, и пойдем наверх, полежим в джакузи, выпьем Хеннесси.

Лиза поднялась и скинула полотенце, чтобы надеть пиджак. Мое сердце пропустило удар, а потом заколотилось так, что я понял, до седьмого этажа мы можем не доехать.

— Мне надо пересмотреть твой гардероб.

— Ой, вот только не начинай!

— Я серьезно.

— Ты как моя мама…

Я фыркнул и подхватил Лизу на руки.

— Уверен, она отличная женщина и мы с ней поладим.

— Она влюбится в тебя и для меня всё пропало, — обреченно вздохнула Лиза и прислонилась к моей груди, обдав кислым запахом дешевого шампанского.

— Вот если бы все начиналось примерно так, как сейчас — нашей истории не случилось.

— Почему это? Я была уверена в своей победе. И то, что ты берешь меня в свое шоу — я считаю победой.

Занес её в лифт, просканировал брелок и прижал Лизу к стене.

Если бы не камеры слежения… Хочу её безумно, даже пахнущую шампанским, хочу её. Люблю её.

— Нет, я передумал. Ты не будешь примой.

Глаза Лизы расширились:

— Что-о?

— Мы уедем отсюда. Ты будешь покорять Бродвей.

Несколько секунд непонимания и вот улыбка расцветает на её лице.

— Ух ты! А Юра с нами поедет?

Я скривился:

— Скажи, что это кличка пса?

— Нет, это кличка твоего стилиста, а пса зовут Псяка.

— Что? Сама будешь его выгуливать…

— Ты расстроился? Тебе не понравилось? Когда он описался от твоего поглаживания, я сразу придумала, что будем звать его Псякой… Бродвей же в Америке? Там все равно не поймут, что ты кричишь, подзывая собаку. Главное он красивый. Будет.

— Угу, будет. Имена детям буду придумывать я.

Лифт остановился и распахнул двери на седьмом этаже. Еще немного потерпеть. Буквально семь больших шагов.

— А мы ещё и детей заводить будем?

— Обязательно.

— Когда?

Я подношу брелок к двери апартаментов и затаскиваю мокрую и продрогшую девчонку внутрь. Всё. Я герой.

— Прямо сейчас и начнем. Ко мне Лиз-за!

Конец концов.