Ты моя! И это не обсуждается. Часть 1

Дрожь прошла, а следом появилось ощущение облегчения.

— Нас прокляли ваши маги, — через некоторое время сказал Соламар. — Тайный орден Красного Феникса, если не ошибаюсь. Я, конечно, не был на той битве двести лет назад. Но помню из рассказов, что наши почти захватили империю. Мы были, воинственным народом, Амели. Были зверями, которым казалось, что в этом мире можно жить, только подавив всех остальных. Превратить в рабов или убить.

Мы почти дошли до заветной цели. Убивали всех, кого встретим на своем пути. Я и сам был таким, когда вырос достаточно, чтобы держать меч. Наши нападения длились бесконечно. Как цепные псы, готовые разорвать любого, кто окажется на пути. Терпение магов лопнуло, и они что-то сделали с нами.

Мужчина отпрянул от перил и снова сложил руки на груди.

— С тех пор, Амели, наш народ вымирает. Медленно и неукоснительно. Ты могла заметить, что на улицах города нет детей.

Я похлопала глазами и прокрутила в голове воспоминания. И ведь действительно, в городе нет ни одного ребенка, не считая подростка в мясной лавке.

— Это все рук магов Ордена Красного Феникса. Они сделали так, что мы живем намного меньше, чем раньше и не можем растить детей, потому что многие девушки и младенцы умирают во время родов, или в течение месяца после них.

Душу сковало ледяными тисками. Профессор никогда не рассказывал об этом. Он лишь отмахивался от меня и говорил: «Поделом им!». Но все оказалось гораздо страшнее.

— Ужас! — еле шевеля губами, сказала я.

Сол кивнул. В его глазах отразилась тоска.

— Да. Много девушек умерло просто, потому что хотели детей.

Поперек горла встал ком. Стало так жалко росов. Я даже не представляла себе, что такое возможно. Не могла и осознать, сколько детей погибло от магии Ордена.

— Вот почему, Амели, вам не стоит вместе с рыжей разгуливать по городу, — выдохнув, сказал Сол. — Такие, как Раул, мстительны. Они вымещают злость на людях и не видят в этом ничего зазорного.

— Но ты не такой.

Мужчина вздрогнул и посмотрел на меня. Его зеленые глаза отразили удивление. Он долго молчал, пока не ответил:

— Это потому что жизнь преподала мне серьезный урок.

— Какой?

Мужчина не ответил. Его внимание снова вернулось к созерцанию улиц.

— Жизнь преподает урок, отнимая что-то, — вдруг сказала я, вспоминая своих родителей. — И как последний из них — дает что-то взамен отнятого.

Рос перевел взгляд на меня. Он долго искал что-то в моих глазах. Его лицо перестало выглядеть суровым и непроницаемым. Казалось, вот сейчас он раскроется, но еще слишком рано.

— Да, отдает, — ответил Сол неоднозначно.

Его ответ мне был непонятен. Или, может, я не хотела понимать, зная, что не готова к этому.

— Мне бы хотелось прогуляться, — быстро перевела я тему, смущенно отводя глаза. — И если уж самой нельзя, то составишь компанию?

Соламар улыбнулся каким-то своим мыслям.

— Хорошо, — ответил он.

— Заодно расскажешь о вашем городе.

— Боюсь, мне не хватит словарного запаса хардонского, чтобы описать все. Некоторые слова не переводятся на ваш язык.

Я кивнула.

— Ничего, я все равно послушаю.

Сол приглашающе указал на выход с веранды. И через несколько минут мы уже шли по торговой улице и разговаривали.

Гуляли мы с ним долго. Он показал мне лишь малую часть города, но и та поразила красотой архитектуры и искусства. Большая часть домов выглядела довольно просто, но были и те, от которых невозможно отвести глаза, настолько искусно лепнина ложилась на стены, создавая причудливые узоры. Некоторые дома были украшены живыми стеблями винограда или плюща. Кое-какие просто разрисованы краской. Здесь не было деления на бедняцкие районы и богатые, как было в большинстве городов. Так же как и не видела я бездомных, что крайне удивило.

Нам на пути попадались большие дома, запертые за высокими заборами. Сол пояснил мне, что туда лучше не ходить, потому что там живут те, кто готовится стать родителями. Стражу в такие части города отбирают самую лютую. Они могут убить любого только за попытку приблизиться.

Я их понимала. Ничто так не вводит в отчаяние, как боязнь вымирания.

Если не оглядываться на некоторые грустные моменты, с росом мы отлично погуляли и когда приблизились к дому, я уже зевала.

Солнце почти село, и город потихоньку начал засыпать. Рос остановился у порога дома и посмотрел на окна второго этажа. Мне показалось, что я увидела в глазах мужчины боль, но состарившуюся, как шрам, полученный в детстве.

— Спасибо, что погулял со мной, — искренне поблагодарила я его.

— Не за что.

Сол не спешил уходить и рассматривал меня, словно бы хотел что-то сказать.

Несколько секунд мы просто смотрели друг на друга. Неловкое молчание длилось очень долго. Мне казалось, что такое бывает только в книгах, когда у героев только-только начинают налаживаться отношения. И сейчас осознавала, насколько удивительно волнительно это. В груди росло предвкушение и радостное осознание того, что кто-то тобой интересуется.

Возможно, я все придумала, но мне нравилось это ощущение. И главное — все проблемы ушли в сторону. Почти на целый день я забыла о том, кем являюсь, а такого не было уже очень давно.