Ты моя пара!

Мы вместе идем в магазин, он берет меня за руку и ведет по рядам, сам набирает полную корзину самых дорогих продуктов, отмечаю, что он действительно помнит о вкусах моей мамы. Через двадцать минут мы выходим на улицу, Герман несет пакеты с продуктами, а я огромный букет желтых роз.

– Ты почему еще не выбрала платье? До свадьбы осталось полтора месяца, – интересуется, не отвлекаясь от дороги.

– Не нашла подходящее, – а сама думаю о том, что, возможно, этой свадьбе лучше и не состояться.

– Может, оно и к лучшему. Как раз сегодня отвезу вас с мамой в салон. Там вам подберут платья, договорились? – Автомобиль останавливается на светофоре, и Герман выжидающе на меня смотрит с черной тоской в глазах, мне ничего не остается, как согласиться.

– Хорошо.

Мужское лицо вновь светится, и ладонь ложится на мое бедро, чуть сжимая и поднимая подол сарафана.

– Не надо, Гер, люди смотрят, – указываю подбородком на троллейбус, стоящий на соседней полосе.

– Ты права. А я давно говорил, что нужно затонировать лобовое стекло.

Я рада, что рука возвращается на руль, и Герман замолкает, сосредоточившись на дороге.

Мы поднимаемся по узкой лестнице подъезда, я слышу щелчок открываемой двери, мама увидела нас в окно. Она искренне рада нашей встрече, торопливо накрывает на стол, разливает чай, достает из духовки пироги, мясной и с вишней, мои любимые. Мама весело рассказывает о последних новостях с работы, Герман активно поддерживает разговор, обещает помочь с покосившимся на даче забором, а меня все не покидает мысль неправильности происходящего.

– Женечка, давай еще кусочек. – Мамина рука тянется к вишневому пирогу.

– Не стоит, Мария Витальевна, ей сегодня еще выбирать свадебное платье. – Герман с улыбкой смотрит в глаза и слегка сжимает мою ладонь, накрывая своей.

– Тем более кушай, нельзя выбирать платье на голодный желудок. Бедные невесты в погоне за красотой не едят и не пьют весь день, какое может быть удовольствие от самого главного дня в жизни?

– Самый главный день в жизни – рождение нашего первенца, а свадьба – это так, мишура, больше для гостей. Да, родная? – Я вновь соглашаюсь со словами, а сама ощущаю, что меня загоняют в угол. Герман мастерски манипулирует чувствами моей мамы и моими тоже. Он прекрасно знает, как я хочу ребенка. – Собирайтесь, Мария Витальевна. Вы поможете сделать выбор Жене и себе что-нибудь подберете на торжество.

Мама начинает активно убирать со стола и обещать, что не заставит нас долго ждать.

Герман продолжает источать обаяние и в салоне. Отводит в сторону девушку-консультанта, быстро объясняет, что нужно, и, к моей радости, прощается с нами:

– Думаю, вы здесь справитесь и без меня. Вернусь через два часа, если освободитесь раньше, подождите вон в том кафе, – указывает в окно через дорогу.

– Два часа даже мало, поверьте. Невесты у нас проводят по восемь часов и никак не могут определиться. – Отточенным движением руки девушка демонстрирует многочисленные стеллажи и вешала.

Герман игнорирует ее высказывание и обращается ко мне:

– Дождитесь, хорошо? Если я смогу освободиться раньше, сразу приеду. – Его губы прижимаются к моим. За спиной слышу мамин счастливый вздох и очередное щебетание консультанта. – Скоро буду.

– Какой замечательный у вас жених. меня зовут Марина. – Я слушаю голос, а сама провожаю мужскую спину. Вижу, как Герман садится в автомобиль и трогается с места.

– Извините, Марина, вы не могли бы нас оставить наедине ненадолго?

– Конечно. Я пока подберу вам несколько вариантов. У вас же сорок четвертый размер?

– Все зависит от модели, иногда покупаю сорок шестой, – зачем-то поясняю, а сама беру маму за руку и отвожу ее к стеклянной витрине подальше от Марины, которая, кажется, не прочь послушать нашу беседу.

Я останавливаюсь между манекенами и делаю вид, что заинтересована вышивкой. Как же тяжело начать разговор. Не могу же прямо сказать о том, что идеальный жених вчера ударил меня по лицу.

– Женечка, что случилось? – Маму не обмануть, она взволнована и понимает, что дело вовсе не в фасоне платья.

– Мамуль, а вы с папой ссорились? – решаю начать издалека.

– Конечно, это нормально для любой пары. Вы поругались с Германом?

– Нет, – отмахиваюсь я, а сама продолжаю обводить пальчиком жемчужины. – Он сорвался на мне. Наговорил грубостей, – не смогла признаться в том, что получила пощечину. Испытывала нестерпимый стыд.

– Ну, это жизнь, доченька. К сожалению, мы срываемся на близких, ведь не можем позволить себе сделать это на чужом человеке. Конечно, это плохо, нужно быть сдержанным и всегда думать о том, как твой любимый отреагирует. У Германа что-то случилось?

Я поглядываю за Мариной. Она перекидывает через стойку один чехол за другим.

– Да, сказал, сорвалась крупная сделка.

– Тем более, Женечка. Твой мужчина несет ответственность перед своими сотрудниками. Конечно, он был расстроен.

– Но его слова были очень грубыми. – В душе начинает зарождаться сомнение, возможно, не нужно было так резко реагировать, тем более Гера был нетрезв. Разве можно ожидать от выпившего человека адекватных слов и поступков?