Ты – моя половинка

Мысли ворочались с трудом, во рту было сухо, голова шла кругом. Инна приподнялась на локте, и тошнота накатила с безудержной силой. Увидев пустые флакончики из-под лекарств, она вспомнила и поморщилась.

– Нельзя. – Спекшиеся губы твердили одно слово постоянно.

Она доползла до ванны, пару раз оседая по стене и балансируя на краю ускользающего сознания. Если соскользнуть в забытье – это навсегда, и Инна понимала весь ужас этого страшного слова «навсегда».

В ванне она заставила себя выпить воды, потом еще и еще. Ее рвало. Когда казалось, что желудок выскочит через горло, она снова пила воду и снова засовывала пальцы в рот. Из глаз лились едкие слезы.

Обессилевшая, уже не в состоянии передвигаться на ногах, на четвереньках Инна выползла в коридор и набрала телефон «Скорой». Продиктовав адрес и сказав, что выпила снотворное, она выронила трубку.

Накатывался сон. Последнее, что она сделала перед тем, как сдаться, – открыла входную дверь на площадку.

Марсель проснулся дрожащий, в холодном поту. Дороти ночевала у друзей, и в кровати он был один.

Этот страшный сон! Он помнил каждый его миг. Женщина, дороже которой нет и не будет, пыталась уйти от него, бросить его одного на аллее, затянутой густым туманом. Всюду взвивался злой холод, и он умолял ее не делать этого. Кажется, она послушалась.

Его руки были ледяными. Наверное, это из-за ночной прохлады, все-таки уже почти сентябрь.

Марсель пошел на кухню, долго пил воду и никак не мог напиться. Во рту было сухо, горло саднило. Сердце готово было выскочить из груди.

– Это только сон. Всего лишь сон.

Марсель пытался себя успокоить, но это не получалось. Убеждение, что приснившееся – просто кошмар, не действовало. Ему было жизненно важно узнать, что решила эта женщина на аллее. С ним она – или он один?

Инна клятвенно обещала врачу, что такое с нею больше не случится. Она и сама уже приходила в ужас от того, какая идиотская, чудовищная мысль пришла ей в голову. Наложить на себя руки! Боже, как она вообще посмела сделать это? Она чувствовала такой леденящий страх при мысли, что эта попытка могла увенчаться успехом. Никакое рациональное размышление не могло помочь. Она не помнила своего видения, не понимала, как нашла в себе силы очнуться. Здесь явно не обошлось без вмешательства свыше. И она была благодарна небу, что не убила себя. Ей казалось, что, убив себя, она разрушила бы целую вселенную.

Возможно, это было самонадеянно.

Так или иначе, но свое обещание доктору она сдержала. Вернувшись из больницы, она поняла, что такое жить. Это ведь просто. Чувствовать струящийся от соседей запах печеных перцев с мясом. Резать хрусткий арбуз, который пахнет так остро, свежо, сентябрем. Шуршать страницами любимой книги. Смеяться в компании родных. И ни за что не верить, что все может быть недостаточно хорошо.

В сорок пять Инна вышла на пенсию, до этого облетев несколько сотен раз вокруг всего земного шара. География, так любимая ею в детстве, стала ее философией. Весь мир принадлежал только ей. Никого не было рядом, но и сам этот мир был ее спутником, самым надежным и самым родным.

Марсель вырастил Сесиль. Она стала умницей, его гордостью, а по достижении двадцати пяти лет – и партнером по бизнесу. Встретила хорошего парня и вышла замуж. Это было немножечко грустно – для Марселя. Но он чувствовал, что все это правильно, все, как и должно быть. Когда Сесиль родила близнецов, он был счастлив. И даже подкалывал Дороти, что она стала бабушкой прежде, чем была к этому готова. Дороти привычно огрызалась.

Вечерами, когда становилось тоскливо, он доставал старый путеводитель по Квебеку. Это был его талисман, он везде возил потрепанную книженцию с собой. И перелистывал, читал, вглядываясь в бледные чернила слов. Аромат становился слабее, но Марсель все равно чувствовал его всегда.

Была и еще одна радость. О которой Марсель только догадывался, которую чувствовал только во снах. Женщина, дороже которой нет и быть не может, не ушла от него. Она всегда была рядом.

Только немного грустно, что в жизни они так и не встретились.

Часть седьмая-

Дорога к Дому

На красно-коричневых, местами голых ветках деревьев и кустов висели сотни капель дождевой воды, унизав их подобно хрустальным бусинам в ожерелье. Они дрожали от слабого, почти незаметного ветра.

Она шла, быстро, радостно. Ее глаза вглядывались в противоположный конец аллеи.

Туман почти рассеялся, и через него все мягко золотило солнце.

Она прибавила шаг, не сдержалась и побежала. И он побежал ей навстречу.

Самые главные объятия, единственные. А вокруг – тихий, опадающий сад, запах мокрой земли, прели, яблок, дождя, древесины. Камней аллеи почти не видно, они укрыты ковром влажных листьев, желтых, бордовых, пурпурных, зеленовато-лимонных.

«Ты…» – подумал он ей.

«И ты… – молчаливо откликнулась она. – Я боялась, что натворила ужасных дел…»

«Я тоже боялся. Ты дала маху… Но все исправила».

«Потому что ты пришел мне на помощь. Без тебя я ничто».

«Но я всегда рядом. И мы. Всегда. Вместе».