Ты (не) мой спаситель

Поставив тарелку перед Лирссман и положив рядом столовые приборы, села с другой стороны стола, приступая к трапезе. На удивление, паста удалась на славу, даже не пересолила. Мясо нежное и сочное, а овощи и специи придают нотку пикантности. Удивительно, что Ришард молчал. Ел, поглядывая на еду, о чём-то размышлял, а после ещё и добавки попросил. Сомневаюсь, что он бы стал это делать, если ему бы не понравилось.

— О твоих кулинарных способностях мои люди умолчали, — задумчиво протянул, разглядывая меня, как невиданную зверушку, после того как отодвинул пустую тарелку.

— Что ж, тебе следует уволить их за этот просчёт, — легкомысленно ответила, делая медленный глоток сладкого напитка, следом откусывая кусочек шоколада. — На самом деле я кроме яичницы и горячих бутербродов ничего в жизни не готовила. И не вижу что-то сложного в том, чтобы готовить по уже известному всем рецепту.

— Многие готовят по рецепту и терпят фиаско.

— Что ж, видимо, мне повезло, — пожала плечами, допивая горячий шоколад, а после подхватывая грязную посуду, загружая всё в посудомоечную машину.

Секунды тишины. Стою спиной к Ришарду, и вдруг…

Низ живота начинает неприятно тянуть, отдаваясь болью в желудке. Упираюсь рукой в каменную столешницу, ожидая, когда меня отпустит. Но боль только усиливается.

«Чёрт! Кажется, я переела сладкого», — выношу вердикт, разворачиваясь к супругу.

— Я спать, — коротко кидаю, отталкиваясь от столешницы и быстро следуя к выходу.

Лирссман перехватывает меня за талию за пару шагов до лестницы, разворачивает к себе, внимательно вглядываясь в лицо. И с каждой секундой чувствую себя всё хуже. Перед глазами темнеет, по спине прокатывается озноб…

Ришард чертыхнувшись себе под нос, подхватывает меня на руки, вскоре укладывая на диван в гостиной. Прикасается ладонью ко лбу, а затем достаёт из кармана брюк телефон, кому-то звоня.

— Немедленно приезжай! — практически кричит в трубку.

Разбираю ровную мужскую речь в динамике, улавливая знакомые нотки…

— Она переела шоколада.

— Чуть-чуть, — зачем-то жалобно вставляю, уже представляя очередную экзекуцию врача.

— Лучше молчи, — бросает мне, едва сдерживая гнев, после подскакивая и куда-то вылетая из комнаты.

Поворачиваю голову набок, всматриваясь в густой лес сквозь панорамные окна. И вдруг…с неба начинает падать снег, невольно вызывая у меня улыбку. Даже приступ боли отступает, и тело наливается тяжестью. Не успеваю понять, в какой момент закрываю глаза, уплывая глубоко в мир грёз…

Прихожу в себя резко от громких криков. По началу глаза пытаются привыкнуть к солнечному свету, льющемуся из окна. Я до сих пор лежу на диване в гостиной, укрыта тонким пледом до груди. В вену на руке воткнута иголка, от которой тянется трубка к небольшому медицинскому мешочку с какой-то бледно-белой жижей. Прислушиваюсь к ощущениям в теле, больше не чувствуя боли в животе, только сильную слабость, и мышцы словно тянет. В комнате совершенно одна, но мужские крики слышу отчётливо со стороны прихожей, и вот, они становятся всё отчетливее, вскоре достигая гостиной.

— Ты не имеешь право так поступать! — уверено, громко, выкрикнул Тайсон.

— Не притворяйся святым, брат, — нервно бросил Ришард.

— Она тебя возненавидит.

— Только, если узнает.

Прозвучало как-то…жутковато, по итогу чего Тайсон замолчал.

Я же, не особо понимая сути разговора, решила всё же притвориться спящей, точнее, ощутив близкое присутствие Лирссман, недовольно закрутила головой, медленно открывая глаза.

Миг.

Мужчина упирается одной рукой в спинку дивана, а второй в матрац, нависая сверху, пугая одним своим грузным видом. Под глазами залегли тёмные круги, на лице проглядывается короткая колючая щетина, а глаза холодны, как никогда. Нервирует и то, что в меня крайне внимательно вглядываются, пытаясь что-то отыскать.

— Как ты себя чувствуешь? — коротко спрашивает, хватая меня ощутимо за подбородок, наклоняясь ещё ниже.

— Н-нормально, — хрипло выдавливаю, опасаясь супруга.

Его поведение…пугает. Осознаю, что я ни в чём не виновата, чтобы получать негодование. И едва заметно выдыхаю, стоит Тайсону положить руку на плечо брата, с силой заставляя выпрямиться, тем самым отлипнув от меня.

— Не можешь понежнее? — сухо интересуется, вскоре и вовсе отодвигая Ришарда себе за спину, а сам аккуратно присаживается на край дивана у моих ног, беря руку и щупая пульс. — Как самочувствие? — мягко обращается уже ко мне.

На супруга стараюсь не смотреть. Одно его присутствие вызывает необъяснимую тяжесть, как перед бурей. Врач продолжает осмотр, проверяя крепление иглы к вене.

— Ничего не болит, — коротко отвечаю, пытаясь приподняться, ибо нахождение лёжа заставляет чувствовать себя при смерти.