Ты не такая! Да, я майор спецназа

Все время, что она провела в дороге, вспоминала дедушку, который единственный, кто был всегда рядом с ней, несмотря ни на что. Когда ей было хорошо или плохо, он всегда находил теплые слова, чтобы ее поддержать. А теперь не осталось никого, кому можно позвонить или к кому приехать, и кто действительно будет искренне тебе рад.

Вспоминала, как мерили с ним рост, стоя у косяка и делая отметки карандашом на косяке двери. Только косяк скоро закончился, а рост ее нет, росла она росла, и выросла выше деда аж на десять сантиметров, долго он смеялся, что внучка вобрала в себя силы Сибири, вот и выросла аж до 192 сантиметров. Он не насмехался, а, наоборот, говорил, что благодаря силе лесов, она такая высокая и сильная. При таком росте она была не мужского телосложения, фигура ее была женственной, только спортивной и подсушенной. Постоянные физические нагрузки сформировали мышцы, и эти же нагрузки не позволяли фигуре накопить жирок. Поэтому и была она высокой и по спортивному стройной. Дедушка иногда смеялся, что она как породистая лошадь, и, наверное, он был в чем-то прав.

Приехав в дом, где провела все свое детство и юность, обнаружила, что теперь он кажется холодным и пустым. Будто тут уже очень давно никто не живет и дом стоит брошенным, только свисающих паутин не хватало. Сев на кухне и поставив чайник, она посмотрела на холодильник, поверх которого лежали документы. Как оказалось, дедушка уже несколько лет болел, только ничего не говорил, чтобы не волновать ее, он знал, что она бросит все и приедет, чтобы помогать ему. Но, видимо, этого он и не хотел. В его спальне она нашла кучу таблеток на прикроватной тумбочке, там же стояли пузырьки с различными каплями. Она села на кровать, на которой обычно он и спал, и тут же и умер, слезы так и не пролились из ее глаз ни разу, она прислонилась головой к стене и уснула.

Ей снился сон, что она идет в неизвестном тумане и слышит голос дедушки, который звал ее.

— Моя милая дочка, не грусти о моей смерти, пришло мое время и мне уже было пора. Все, что нужно было сделать для тебя, я сделал, дал все, что было в моих силах, и теперь хочу пойти к своей любимой жене, я очень по ней скучал и мне ее не хватало. А твоя жизнь только начинается! — радостно говорил голос дедушки откуда-то из тумана.

— Нет, ты не прав, моя жизнь не началась, а наоборот закончилась! Кроме тебя больше тут нет никого, кто бы меня так же искренне любил! — не разделяла она его радости.

— Ты права в одном, что именно на Земле не осталось никого, но я, после того как умер, вижу больше чем ты, поэтому послушай моего последнего совета. После того как захоронишь мое тело, через два дня возвращайся к себе в Москву. Но когда почувствуешь, что тебя там больше ничего не держит и захочется уехать, а душу будет разрывать от боли на части, приезжай на наше место, где мы были счастливы! Прощай моя породистая лошадка, ты была моей радостью в жизни, теперь и тебе пора найти свое счастье! — после этих слов она почувствовала легкое касание к виску, и сон закончился.

Глава 4

Утром началось с поездки в морг, заказа всего необходимого для похорон деда. Место покупать было не нужно — он будет лежать вместе с бабушкой. Когда договаривалась с людьми на кладбище, решила пройтись к могиле. Там стоял памятник, на котором средних лет красивая женщина смотрела на меня и, мне казалась, по-доброму улыбалась. Жаль, что я никогда не видела эту женщину, дедушка всегда вспоминал о ней с теплотой и любовью, видимо действительно у них была такая любовь, которую не могла победить даже смерть.

— Не переживай, бабуль, скоро он будет рядом с тобой, ты позаботься о нем, пожалуйста. Мы с тобой никогда не виделись, но мы обе любили одного мужчину, и ближе его у нас с тобой нет никого. Вот только извини, твою дочь я не могу простить, но не суди меня строго, думаю, ты и сама это понимаешь, — прикрыв глаза, почувствовала, будто кто-то погладил меня по лицу очень осторожно.

Открыв глаза, посмотрела по сторонам, что-то слишком много я стала разговаривать с мертвыми после смерти деда. Надо с этим заканчивать, не дело майору спецназа раскисать, не для этого меня дед воспитывал и жизнь закаляла. Слишком сложно и тяжело мне все доставалось, что в академии, что на секциях. Никто не знал, как надо мной там смеялись и издевались вначале мальчишки. Потом мужчинам даже в горячей точке мне пришлось разбить не одно лицо, чтобы все закрыли свои рты. Но я терпела, била не только лица, и продолжала идти к намеченной цели: я хотела быть, как и дед, полковником, но не успела этим порадовать его, а теперь мне это стало неважно.