Ты не заставишь меня

— Не подходи ко мне или я выстрелю, – соскочила со ступенек и попятилась к машине, сощурилась на фигуру передо мной и напрягла память – это лицо, вытянутое, смуглое, с фигурной бородкой – оно мне смутно знакомо.

Это кто-то из папиных людей.

— Верю, – Марат усмехнулся. — Но не стоит этого делать. Я не советую.

— Мне плевать на твои советы.

— Я предлагаю защиту, Алина.

— Не нужна мне твоя защита, – назад, быстрее и быстрее, меня словно ветром отбросило, налетела на папин джип и остановилась.

И тут же, совсем рядом, крякнула полицейская сигнализация.

Вздрогнула.

Освещенный пятачок у ворот, вперед дорога. Неподалеку машина с мигалками, оттуда выбираются два грузных полицейский.

Патруль.

Опустила пистолет.

И с этим движением меня будто покинули силы, я до костей продрогла, и в мыслях каша, не знаю, что будет со мной завтра.

Что будет с моим малышом.

Обреченно проследила взглядом за стражами порядка – мужчины прогулочным шагом двинулись к нам.

Остановились рядом. Что-то спросили, кажется, я видела лишь, как они уставились на папину пушку на номера джипа и настороженно отступили, видела, как руки нырнули под куртку, к оружию…

— Это Алина Коваль, – сказал Марат и ладонью расслабленно оперся на багажник авто. — Разрешение на оружие есть, смотреть будете?

Он достал из нагрудного кармана какую-то бумажку.

Меня ни о чем не спросили. Молча наблюдала, как Марат болтает с полицейскими, как те натянуто улыбаются, и опасливо косятся на меня, будто ждут, что я вот-вот пальбу здесь устрою.

Они попрощались. Вразвалочку потопали обратно к машине.

Марат обернулся ко мне.

— Как всё просто, да? – сказал он с улыбкой. — Чудодейственная фамилия – Коваль. Решает любые проблемы.

— Чего тебе от меня нужно? – спросила хрипло и закашлялась. Вдруг в жар бросило, потрогала лоб и покачнулась, схватилась за ручку двери.

— Давай сядем, погреемся, – засуетился Марат и отобрал у меня сумочку. Нашел ключи, разблокировал замок. — Я за руль…

Не дослушав, открыла дверь и села в водительское кресло.

Папа никому не разрешал садиться за руль его машины.

Посмотрела, как Марат обходит джип и забирается в салон, усаживается рядом со мной. Из печки подул горячий воздух, приложила варежку к носу и повернулась на Марата.

— Я знаю, что ты сделала час назад в недостроенном районе, – сказал он и откинулся в кресле. Помолчав, добавил. — И что за тобой следят люди Демьяна.

Сглотнула.

Демьяна?

Сердце сжалось, память нахлынула, придавила к сиденью.

— Поговаривают, что с Демьяном расправился Волынов, – Марат хмыкнул. — Но я…– он выдержал паузу. — Я думаю на тебя.

Не ответила.

И он продолжил. Медленно, с расстановкой, покручивая на пальце кольцо.

— Не так-то просто занять место Коваля. Он мало кого посвящал в свои дела. Ближе всех к Руслану был Демьян. И дочери. И я предлагаю. Попробовать тебе, Алина, войти в бизнес. Не торопись отказываться, – Марат почесал бороду указательным пальцем, повернулся и в упор посмотрел на меня. — У тебя волшебная фамилия, – повторил он. — Коваль знал, что, если его грохнут – дочерей тоже не пощадят. И подстраховался. Все его связи завязаны на фамилии. Все активы. С нами отказываются вести дела. Работа простаивает, Алина. Младшая Коваль в коме, у нас осталась лишь ты. Потеряем тебя – и рухнет империя, – он сжал губы, — а этого допустить нельзя. Ты нам нужна. Взамен можешь рассчитывать на полную преданность. Всех нас, – Марат открыл дверь, ступил в снег. Кивнул мне. — С ответом не торопись. Будем ждать до завтра. Утром я тебя найду.

Глава 21

ДЕМЬЯН

Чертова хромота раздражает. Как и худоба, и то, что руки подрагивают. Мне уже намного лучше, реабилитацию я в свои руки взял.

Из больницы свалил на наши склады. Там только свои меня побеспокоят – те, кому можно доверять. Не полностью, но относительно.

Полностью доверять теперь я не смогу никому. Даже любимой женщине.

От Алины я не ожидал удара в спину. От кого угодно, но не от нее.

Чуть прихрамывая, приминая снег, пошел на пустырь – туда, где наш самодельный тир расположен. Спокойной жизни не было, нечего и думать, что она будет, а значит – очередная тренировка.

Первый выстрел – промазал.

Второй – в десятку.

Рука дрожит как у алкоголика, плечи сводит. Отдача от выстрелов заставляет сжимать зубы… интересно, Алине самой было больно, когда она в меня шмальнула? Хоть физически было? Морально – вряд ли, решилась ведь, рука не дрогнула.

У нее не дрогнула, а у меня дрожат.

Патронов извел уйму, но пристрелялся. Глаза помнят цель, видят ее, главное – унять проклятую дрожь. Стрелял, пытаясь представить Алину на месте мишени – моей мишени.

Я убью ее. Перед этим только оттрахаю напоследок, а затем спрошу, в голову или в сердце стрелять. Пусть сама выберет, мне не жаль. Мужчины должны идти любимым женщинам на маленькие уступки.

Она смогла – смогу и я. Не впервые шмалять в тех, в кого не хочется. Знаю, что убью ее, а потом выть буду, но со временем пройдет.

Наверное.