Ты не заставишь меня

Перед нами закрылись двери, дальше нас не пустили. Только врачей и Надю, истекающую кровью. А я все вспоминала, что же она сказала. Я должна вспомнить, обязана!

— Кто отец ребенка? Марат или я? Какой срок?

«Ты должен покончить с этой семьей. Они все у тебя отобрали. Ее отец лишил жизни твоих родителей» – прозвучало в моей голове голосом Нади.

Я в ужасе подняла на Демьяна глаза. Вгляделась в него, вспоминая, как он рассказывал про убитых родителей, про детство в детдоме. Он мало говорил об этом, очень скупо, но я хорошо это запомнила.

Значит, отец. Мой папа. Убил семью Демьяна. Мой. Отец.

Верю ли я в это? К сожалению, да. Безоговорочно верю.

— Алина, отец – я?

— Мой папа убил твою семью? – прошептала я, не ответив на вопрос Демьяна. — Надя правду сказала?

— Да, по его распоряжению. Ребенок мой?

— Твой. Конечно, он твой, – растерянно ответила я, и вскинулась – как Демьян может думать, что я забеременела от Марата?! — Если хочешь, можем сдать анализы, Демьян, я не против. Ребенок от тебя!

Лицо Демьяна неуловимо изменилось. Я так и не поняла – смягчилось ли оно, или наоборот. Он обхватил меня за плечи, и заставил отойти к стене. Прикоснулся, заправил выбившуюся прядь волос за ухо, и приподнял мое лицо за подбородок.

Сердце гулко забилось в грудную клетку. Может… может, все же, есть крохотный шанс на то, с чем я успела мысленно попрощаться? На счастье?

— Ты веришь?

— В то, что ребенок от меня? Да, в это я верю. Ты ранена, – Демьян прикоснулся к моей шее, и я вспомнила, а затем и почувствовала легкую боль от неглубокого разреза скальпелем. — Сейчас я отведу тебя к врачу, а затем мы поговорим.

Глава 30

ДЕМЬЯН

Посмотрел на часы. Потом на двери кабинета.

Долго она там.

Сижу и подошвой выстукиваю ритм по полу, в нетерпении считаю секунды. Туда-сюда бегают врачи, в больнице сейчас две женщины – и каждая мне по–своему дорога.

Не выдержал и поднялся.

Дойти до реанимации и поймать кого–то из местных лекарей, либо заглянуть в кабинет, который вот он – руку протяни.

Дело не только в расстоянии, я степень важности для себя в этот момент определил, шагнул и толкнул дверь.

Алина сидит на кушетке, рядом валяется мятая черная блузка. Белье на ней тоже черное, врач стоит рядом и ее шею заклеивает пластырем.

— Демьян, – она машинально подняла руки к груди, прикрываясь. — Закрой двери. Там же люди.

— Ну что? – посмотрел на врача.

— Все в порядке, рана неглубокая.

Мужик в белом халате отошел от нее к раковине и сполоснул руки.

— Жить будет, – улыбнулся он.

— А ребенок? – вдвинулся в кабинет. — Она беременна. Нужно обследование.

— А меня спросить? – Алина торопливо накинула блузку, длинными пальцами схватилась за пуговку. — С ребенком все хорошо. Я чувствую.

— На ночь останешься в больнице, – отрезал. Поймал ее взгляд – Коваль отвыкла совсем. Командам подчиняться.

Но речь ведь не только о ее здоровье.

Она моего ребенка носит – в голове до сих пор не укладывается, первая мысль – надо бежать за цветами. И фруктами.

Что еще дарят будущим мамам?

Я так давно на этом свете один. Что бросать цветы к ногам этой женщины буду, я на все готов.

— Выходи, – посторонился, и Алина прошла в коридор.

Взглядом проводил каталку, накрытую простыней, и сердце кольнуло. Я никогда бы не причинил вред Наде. Но счет шел на секунды, она бы своим скальпелем с матерью моего сына или дочери расправилась – я решимость в ее глазах видел.

— Здесь кафе есть внизу, – Коваль откашлялась. — Я тут часто бываю, Лара…пойдем? Или, – она посмотрела в противоположный коридор. — Подождешь, что врачи скажут?

Не ответив, прошел к реанимации. Все равно, пока Надя за жизнь борется – сидеть и пить кофе, и делать вид, что я ни в чем не виноват – не смогу, я то ли слабее становлюсь.

То ли человечнее.

— Сейчас подъедет мой помощник, – достал телефон и обернулся на звук шагов – Коваль идет следом. — И тебя заберут в нашу больницу.

— Эта больница тоже хорошая, – уперлась. Потоптавшись, присела на синюю кушетку у стены. — Здесь же моя сестра. И лучшие врачи.

— Мы спорить будем?

— Мы не о том говорим, Демьян.

Она смотрит на меня – и в глазах вызов, но сидит, съежившись, обняв себя за плечи, будто боится.

— О чем поговорим? – ноги словно из ваты. Каждый день уверен, что полностью восстановился, а слабость часто догоняет.

Присел рядом.

— Ребенок мой, – повторил.

Это сейчас самое важное. Если бы Коваль с Маратом спала – я бы ее здесь же придушил, и не спасли бы врачи эту дрянь.

Любимую дрянь. Хватит себе врать. Я ненавижу сильно, но и люблю не меньше.

— Я не знала, Демьян, – ладонью она накрыла мою руку, и я вздрогнул. Она пальцев не отдернула, лишь сильнее сжала. Шепотом продолжила. — Про твоих родителей. И моего отца. Если бы только сказал, – быстрым жестом вытерла блестящую влажную дорожку на щеке. — На меня разом все обрушилось, ты понимаешь? Вернулась память. И твои враги взорвали машину Лары. Да, – не дала она мне возразить, — Лариса сама виновата, что во все это полезла. Но ведь она моя сестра. Мой самый близкий человек. А ты…

Повернулся и за затылок притянул ее к себе.