Ты проиграл. В тени твоих ресниц

 Нам связали руки за спиной и ноги, стянули их веревками, отчего пришлось весьма неприятно выгнуться. Да еще привязали к какому-то столбу посреди деревни. Билл лежал приятного зеленоватого цвета, с вытаращенными глазами и отсутствием каких-либо мыслей на лице. Я вся разбитая, так что какого цвета мое личико сказать было затруднительно. И только Родриго красный, как помидор, потому что злой, как собака, и сосредоточенный, потому что в отличие от нас с Биллом не боится, а думает.

 — Билл, ты драться умеешь? — очень буднично спросил Родриго по-английски.

 — Нет.

 — Херово, — он вздохнул. — А быстро бегать умеешь?

 — Нет.

 — Значит, либо ты быстро бежишь, либо участвуешь в обряде срубания дерева для каноэ вождя. На хрена тебе, Машка, это существо, которое ни защитить тебя не может, ни бегать не умеет? От собаки и той больше проку. Хоть хвостом вилять умеет…

 — Надо, — резко пресекла я нападки Родриго.

 — Машка, аккуратно достань из голенища нож и разрежь веревки. Сможешь?

 — А есть варианты? — хмыкнула.

 — Есть. Но тот вариант дальше и не такой проворный, как ты. Как же тебя угораздило с такой рохлей связаться, а?

 — Родя, сделай милость, пасть захлопни! — рыкнула я, подползая к нему поближе и стараясь уцепить нож в высоком армейском ботинке. — Тебе не кажется странным, что нас не охраняют?

 — А чего нас охранять, если мы связаны по рукам и ногам?

 — И, между прочим, нас не обыскали… — поддакнул Билл.

 — Радуйся, идиот! Но ты, в принципе, можешь остаться здесь. Я совершенно не против. Я даже обеими руками за!

 Кое-как мне удалось освободить руки Родриго. Он очень медленно, чтобы не привлекать внимания, развязал себе ноги, потом освободил меня.

 — Слушай внимательно, сейчас с низкого старта срываемся в сторону леса, откуда пришли, и несемся, что есть мочи, поняла?

 — Нож дай, — я протянула руку.

 — Зачем тебе нож?

 — За забором. Ну, я жду.

 — Не нукай, не запрягла еще, — огрызнулся Родриго. — Он сам решил остаться. Для нас лишний балласт сейчас смертелен. Скинем его и выберемся.

 — Нож.

 — Маш, не дури.

 — Я дурю? — зашипела я.

 Родриго выругался и, перекувырнувшись через меня, быстро разрезал веревки у Билла.

 — Овца упрямая! — рычал Родька. — Слушай, недоразумение, сюда, говорю медленно, повторять не буду…

 — Я переведу…

 — Пошла вон отсюда! Сейчас мы на полусогнутых несемся в лес туда, откуда пришли. Или ты бежишь быстро и очень тихо, или тебя здесь никто никогда не найдет. Понял? — недоразумение перепугано кивнуло. — Готовы?

 — Нет, — всхлипнул Билл.

 — ЧТО? — казалось, Родриго сейчас плюнет ядом или взорвется. — Какого хрена?

 — У меня ноги затекли. Я их вообще не чувствую, — пролепетал он.

 — Твою мать, — зло протянул Родя.

 — Перевернись аккуратно на другой бок. — Я прижалась к Биллу со спины. Лицо со стороны ног, принялась массировать икры. — Немного работай ступнями, пальцами. Сейчас кровообращение восстановится, и ты сможешь идти.

 — В гробу я вас обоих видел, — сообщил Родриго и куда-то тихонечко свалил.

 — Он нас бросил? — покосился Билл на меня.

 — Понятия не имею. К черту его. Я вообще не понимаю, что происходит. Ревность ревностью, но мы как пришлю сюда втроем, так и уйдем. И мне плевать, что он там думает. Как ноги? Лучше?

 — Покалывает сильно, щекотно, но я смогу бежать.

 — Отлично. Ждем минуту и рвем когти.

 Минуту ждать не пришлось. В кустах защелкало что-то знакомое, я приподняла голову и увидела, как Родриго машет нам рукой. Мы с Биллом вскочили и, низко пригибаясь к земле, бросились к нему.

 — Так, девочки, — начал он, скривился и добавил: — и мальчики. Короче, я впереди показываю дорогу. Ты, Билл, замыкающий. Если пропажу обнаружат, нам придется отстреливаться. И надо уйти максимально далеко. Ты видел, как они стреляют? А я обещал Машке, что твою дражайшую задницу в обиду не дам. Так что ноги в руки и поскакали.

 Родриго закинул рюкзак за плечи (так вот куда он ходил — за вещами!), схватил меня за руку и потащил за собой. Куда мы бежали, как Родька ориентировался на местности, для меня осталось загадкой. Я неслась за ним, не разбирая дороги и не смотря под ноги, едва уворачиваясь от стегающих по лицу веток. Мы падали в какие-то овраги. Мы карабкались по каким-то склонам. Я задыхалась, ноги заплетались, ладони такие мокрые, что выскальзывают из крепких рук Родриго. Билл не отставал, но выглядел не намного лучше меня. Он разбил локти и колено, когда пропахал на пузе по камням несколько метров. Ободрал кожу у виска. Он матерился на чем свет стоит и обещал бросить курить, если выберется живым. И только Родриго дышал раз-два-вдох, три-четыре-выдох. Спортсмен, черт бы его побрал!

 — Еще пять миль на запад и будет Старый город, — он остановился и наконец-то выпустил мою руку. Мы с Биллом рухнули наземь, дыша, как загнанные лошади.

 — Откуда ты знаешь? — прохрипела я.

 — Карту смотреть надо, а не спать. Ефимова, я просто в шоке от этой нашей вылазки! Ты со своим Биллом весь мозг в унитаз спустила! Вот уж точно говорят, что когда человек влюбляется, то глупеет просто на глазах!