Читаем Ты проиграл. В тени твоих ресниц полностью

Ты проиграл. В тени твоих ресниц

Это выглядело смешно, но Билл, который полчаса назад трупом валялся на диване и огрызался на любую фразу близнеца, тут же понесся к себе переодеваться, чтобы ехать с братом к продюсеру.

— Том, — с улыбкой протянула Симона. — А как ее зовут-то?

— Мария, мам. Мари. И ты знаешь, она на самом деле клевая. И очень любит этого придурка. Я просто не понимаю, что надо сделать, чтобы по тебе так девчонка протащилась. Главное, найти ее телефон. А уж я-то придумаю, что ей сказать. Не люблю, когда Билл такой разбитый. Пусть лучше светится.

Симона обняла сына. Хорошо, что хотя бы он взрослый и разумный…

— Том! Том! Том… — бормотал Билл, влетая в номер к брату. Глаза сумасшедшие, лицо бледное. Тени размазаны по щекам.

Тот даже не повернулся, продолжая аккуратно перебирать кепки, пытаясь решить, в какой выйти в люди.

— Том!!! — завопил Билл ему на ухо.

— Билл, задолбал орать, — перекосился Том, наконец-то остановившись на красной бейсболке, прикидывая, что под нее можно надеть ту красную футболку со скелетами.

— Она в Венесуэле!!!

— И что? — Но какие штаны одеть под красную футболку?

— Там этот!!! Там тот!!! Этот!!! — Билл рухнул на кровать. Поставленные дыбом волосы сзади смялись.

— Не мог бы ты формулировать мысли более понятно. — Черные с «заплатками»! Да! Красная кепка, красная футболка и черные джинсы. Нормально выйдет. Так, а какие кроссовки?

— Я тебе рассказывал. У нее в Венесуэле друг живет. Она с ним раньше была. А сейчас они вместе работают! Она… Она… Том, а если они спят вместе? Если она мне изменяет? Если она его любит?

— Билл, даже если они и спят вместе, то она его не любит. Я же тоже сплю с девушками, но это не говорит о том, что я их люблю. И потом, она еще не в курсе, что ты считаешь ее своей девушкой, так что имеет право трахаться с кем хочет. Я бы на твоем месте напрягся, если бы она трахалась с другими уже будучи твоей девушкой.

— Придурок! — закричал Билл, вскакивая.

Том не ответил и не отреагировал никак. Нет, не хочет он красную футболку. Лучше одеться во все черное.

Билл вел себя ужасно с журналистами, кошмарно скалился фанаткам на автограф-сессии, а то, как прошел концерт, ребята старались не вспоминать. Он был рассеян, агрессивен и раздражен. Поэтому вечером получил заслуженный нагоняй от Дэвида. Настроение совсем испортилось. Он шагал по номеру туда-сюда, скуривал сигарету за сигаретой и никак не мог понять, что с ним происходит. Беспокойство. Его захватило беспокойство. Странное такое. Свербящее. Словно начинающаяся зубная боль — еще не болит, но уже чувствуется.

— Звезда, звезда, помоги мне, — бормотал он. Глупая фраза, придуманная им в Москве, успокаивала. Хотелось вырваться на улицу и бежать. Бежать, пока хватит сил. Все равно куда, лишь бы бежать. К беспокойству подмешивался страх. Он вдруг ясно осознал, что его начинает трясти. Натурально трясти от страха. Остановился, сосредоточился. И тут он понял, что с Марией беда. Там, в Каракасе, на другом краю света с ней что-то случилось. Он решительно подошел к двери, закрыл ее и лег на пол посреди номера. Билл ни о чем не думал в тот момент. Просто лежал и смотрел в потолок. Потом память начала подкидывать картинки — какие-то мелкие детали. Он вспоминал ее взгляд. Ее мимику, жесты. Вспоминал, как она поворачивала голову, как говорила, смеялась… Он улыбался, вспомнив, как в машине она задремала и положила голову ему на плечо. А он нежно-нежно ее поцеловал. «У тебя крылья щекотные… У всех ангелов крылья щекотятся?» Хотелось обнять ее, прижать к себе и целовать, целовать… Завтра он поднимет на уши всех, кого знает в Москве. А сегодня… «У тебя крылья щекотные…»

— Каулитц!!! — орала трубка в ухо. — Каулитц!!! — трубка начала материться, и Билл просто отключил телефон. Ну всех к чертям собачьим! Какого черта он вчера так надрался, что сегодня голова болит?

— Билл! Билл! — в комнату влетела мама и начала трясти его за плечи. — Проснись!

Он с трудом разодрал глаза и пересохшими с попойки губами хрипло спросил:

— Надеюсь, что все сдохли и это хорошая новость.

— Билл! Что за заявление ты сделал? Когда? Кому? Ты спятил? — теребила его Симона.

— О чем ты?

Телефон на столе зазвонил.

— Дэвид, — упавшим голосом пробормотал Билл.

— Дэвид, — испуганно прошептала Симона.

— Что случилось, ма?

— В новостях показывали. Говорили, что Билл Каулитц сделал заявление, что он гей.

Билл очень неприлично выругался. Стоило его из-за такой фигни будить?

— Я гей, мам, гей. Я кто хотите, только дайте поспать. И выруби этот чертов телефон.