Ты проснешься

— Фигня какая-то, — пренебрежительным тоном заявила Вика. — Медицинские карты и тому подобная хрень. Причем на выпускников. Там и Лилькина карточка была, Ген, прикинь, — и Вика толкнула приятеля локтем в бок.

— Она мне недавно эсэмэску прислала, уродка. Полгода ни слуху, ни духу, а тут присылает и ту не целиком. Причем не с мобильника, а с компа какого-то. Я бы не догадалась, что это она, если бы не Желтуха.

— Что за желтуха? — силясь угнаться за Викиной болтовней переспросила Катя. — Кто, а не что. Это меня эти двое прозвали, — и Вика опять пихнула Генку, — За то, что рыжая. А Лильку Чернушкой дразнили. А Генку — Неботаником.

— Потому что химик? — развеселилась Катя.

— Конкретно, химик! — захохотала Викуся, а Гена сконфуженно молчал, потому что стеснялся своей любви к школьному предмету.

— И что подруга Лиля? Как там ее дела?

— Так я и говорю, теть Кать, ни фига не понятно. Ща, найду, я сохранила, — и Вика начала быстро нажимать клавиши мобильного телефона в поисках нужного сообщения. — Во, читай бред.

На дисплее телефона появился текст.

«Желтуха, нас развели как лохов, мы не в севе, мы где-то в мо, смотри сама не поведись, передай Авдотьевой, что она гадина. Мы все…»

Вот такое категоричное сообщение, хоть и не законченное.

— Да ты чего, Желтуха! Чего ты молчала?! Ты что, мне раньше это показать не могла?! — разорался Неботаник.

— Геныч, не злись, я позабыла просто. Я сразу же Лидушке это отнесла показать. Неловко, конечно, оскорбительная эсэмэска, но мало ли что?! Пусть бы разобралась, куда она наших заслала. А потом я вообще про всю эту фигню забыла. В связи с событием. Сам знаешь каким.

— Ребята, вы о чем? Я что-то пропустила? — вклинилась Катя.

— Да, в общем, ничего особенного, теть Кать. Вот смотри. Закончим мы девятилетку в этом году, паспорт мы еще раньше получили, теперь дорога на выход — ПТУ при заводе РТИ «Вулкан», впоследствии и его же общага. Можно на разворованный ЗИЛ. Но ты не раб, можешь и сам пристроиться, но общага нужна все равно.

Катя растерянно молчала. Она совсем не думала о том, как складывается дальше жизнь детдомовских детей. Вероятно, была уверена, что доброе государство дарит каждому по квартирке в новостройке или из вторичного фонда, на худой конец.

Вика продолжала:

— А тут эти спонсоры нарисовались, два брата-акробата. В конце мая собирает Лидушка выпускников и нас, кто на год младше, всех гонят в актовый зал. Приходим, а там полный фуршет, цветы-гирлянды, за столом на сцене Лида с этими кексами, с краюшку Гюрза пристроилась, очками сияет, ну начали напутствовать, то, се, мура, короче.

А потом Лидушка так радостно нас оповещает, что у дорогих ее сердцу спонсоров, которым мы все обязаны и тем, и тем, и этим, появилось огромное желание устроить судьбу выпускников в лучшем виде, чем их ожидает планово.

Выступил этот, курчавый. Ескевич, что ли. У нас, говорит, появилась возможность пристроить человек десять выпускников, не больше, курсантами морской милиции в славный город Севастополь. Там начнет действовать прямо с июля учебная база, где за один год из вас сделают рядовых морской милиции, а служить вы потом отправитесь не только на южные моря, но и на все прочие, кому как повезет и кто как себя покажет. Трудности будут с въездом, потому как Севастополь, увы, не наш, поэтому прошу заранее определиться с решением и поставить нас в известность через уважаемую Лидию Петровну.

Высказался, стоит, ждет оваций, а народ молчит. Лидушка мучается, ей неловко, ну как же — где горячая благодарность дорогим спонсорам? Напарник его сидит со своей усмешечкой, портреты разночинцев рассматривает, по морде видно, что начхать ему на всю эту мутотень. А Ескевичу ни фига, заулыбался, как американский президент, и бодренько так говорит: «Ребят, да вы не стесняйтесь, спрашивайте, что непонятно!»

Ну, сам напросился, короче. Чего пацанам терять? Вот с мест и заорали вопросы, куда, типа, все-таки их планируют пристроить — разобрать на органы или, может, в сексуальное рабство? Или в фокус-группу для опытов по вживлению чипов? Прикинь, галдеж такой подняли! Ленка Привалова визжит, что еще могут наркокурьерами, чтобы капсулы глотать, а Дима Парфенов с другого конца зала ей орет в ответ, что еще и брюлики так перевозят, брюлики даже безопаснее, потому что не отравишься, если капсула прорвется.

Гюрза привстала с места, ручкой машет, шипит: «Тихо, тихо!» Лида молча стоит, губы только сжала, глаза сверкают. А курчавый захохотал, повернулся к Лидушке и говорит: «Какие у вас однако, Лидия Петровна, развитые и остроумные детки получились! Много голливудской продукции смотрели?»