Ты теперь моя

Голову поднимаю, чтобы взглянуть ему в лицо, но он резко отворачивается к окну. А я замолкаю, копя силы для следующего броска. Слишком мощное напряжение идет от его разгоряченного тела. Что еще может между нами произойти? Страшно до ужаса. Но останавливаться нельзя. По сантиметру, но вперед.

— Значит, ты меня… — не решаюсь закончить. — Я для тебя тоже была самым важным человеком?

Сауль качает головой.

— Не была, а есть.

Но глаз его я все еще не вижу.

— Странно…

— Что тут, блядь, странного?

— Я тебе очень нужна? Скажи… Один раз скажи… — понимаю, что больше такой возможности у меня не будет.

Саульский поворачивается ко мне лицом.

— Что тебе сказать? — глухо переспрашивает, словно абсолютно все, что я выдала ему, непонятно. — Что еще ты, мать твою, Юля, хочешь от меня услышать? — голос повышает, значит, я близко.

Плюс. Минус. Электрический разряд.

— Любишь меня?

Запускай же! Запускай!

— Люблю тебя? Люблю, блядь? — повторяет с яростным ревом. — Это, мать его, ебучее слово не передает и сотой доли того, что я к тебе чувствую! Понятно тебе? Ни хрена оно не передает! Юля! — у меня уши закладывает. Сталкиваясь с ураганом его эмоций, машинально зажмуриваюсь. Но тут же, перед последней волной, которая совершенно точно накроет меня с головой, распахиваю глаза. Встречаюсь с его темнотой до того, как он выкрикивает хриплым надорванным голосом: — Я люблю тебе так, как любить нельзя, ты это понимаешь? Так, на хрен, нельзя любить!

Да, понимаю.

Да, нельзя.

Падаем. Вместе. Страх разрывает.

Но я протягиваю руки.

Сцепляем ладони. До боли. До хруста. До моих скомканных раненых полустонов-полувыдохов.

И тут же вверх взмываем.

Грудь таким восторгом наполняется, искрами выстреливает.

Сегодня я уверена, что Саульский не оттолкнет, но пока подаюсь к нему, чтобы сократить расстояние, дрожу сильнее, чем тогда, в мангальной.

Глазами встречаемся — все отдаю.

Прикоснуться губами не успеваю. Крепко стискивая мой затылок, он сам меня к себе припечатывает.

Целует. Целует. Целует.

Сурово. Жадно. Страстно. Больно. И ошеломляющее чувственно.

Спутывая все контакты, изнутри меня взрывает. Всем телом содрогаюсь.

Мне влажно, вкусно и горячо. Мне много и мало. Много и мало… С ума схожу.

Так мы никогда не целовались. По-звериному грубо и голодно. Губы в кровь растираем. Дышать забываем. Все ресурсы за этот контакт отдаем. Абсолютно все. Этот поцелуй… Он ведь все разрушает. Новой силой и новыми чувствами наполняет. Мне снова хочется смеяться и плакать. Позже я обязательно буду… Но сейчас яркими фейерверками разлетаюсь.

Вместе. Вместе летим.

Глава 55

Спасибо за шрамы.

Люблю тебя сильно.

© Гузель Хасанова «Необходимый»

Юля

— Воду не забудьте, — кричу из спальни. — Слышишь? Момо?

Прижимая к груди детскую шапочку, прислушиваюсь. Из прихожей доносится какофония голосов, ничего разборчивого.

Блин, не могу…

Выбегаю в коридор.

— Водичку взяли?

Впервые отпускаю сына с Момо на прогулку одних. Точнее, впервые они идут без меня, но не одни. С ними Ритка, Полина и Макар. На улице, больше чем уверена, еще бригада Архангельских.

— Мы все взяли, — заверяет меня Савельева. — Успокойся ты, Хороля. Давай-давай, — цыкает и машет руками. — Все будет отлично! Нас там внизу макарена-бойз ждут. Будем плясать, если что. Плакать не дадим. Голодным и жаждущим тоже не оставим. Займись переездом, мать!

Третий день пытаюсь это сделать. На самом деле, неосознанно растягиваю сроки, придумывая нелепые отговорки. Вот Саульский и организовал группу поддержки. Сначала я думала, что кто-нибудь из девчонок останется со мной, чтобы оказать непосредственную помощь с упаковкой вещей. Но все они выразили единодушное желание выгуливать Богданчика. На одну коляску уже четыре человека! И это не считая макарена-бойз, как выражается Ритка.

Закрыв дверь на замок, возвращаюсь в спальню и плавно перевожу дыхание, вспоминая, что должна делать. Стыдно признаться, но после года жизни в Японии мы быстрее переезжали, чем сейчас из этой квартиры в дом Саульского.

У него уже терпение подгорает слушать каждый день очередные отговорки. Мне же, должна признать, все еще немного страшно. Замираю перед следующим этапом. Пытаюсь настроиться психологически. И все равно… Чувствую, когда у нас дойдет до секса, эмоционально меня снесет как ураганом.

Все могло случиться еще в тот вечер на набережной. В его машине. Тогда настрой был радиоактивный и неизбежный. Однако позвонила Рита и с паникой в голосе протараторила, что Богдан отказывается от смеси, плачет, и ей никак не удается его успокоить. Нам спешно пришлось ехать домой.

А потом… На следующий день Момо стало лучше, и ни о каком уединении на территории нашей квартирки не могло быть и речи.

Это хорошо…

Я готовлюсь.

Снова вздыхаю и, открывая комод, обещаю себе, что сегодня закончу с вещами, даже если мне придется целую ночь не спать. Нужно просто сделать это. А там уже, постепенно, все решится.