Ты теперь не одна (СИ)

— Я просто очень голодна, — произнеся чистую правду, сглотнула тяжелый ком подступившей вновь тошноты.

— Тогда быстрее начинай есть, — велел Макс.

Взял со стола мою тарелку и, наполнив ее до краев, поставил передо мной.

— А воды мне можно? — попросила я. — Обычной, не лимонада.

Карина поднялась и налила в графин обычную воду из пятилитровой бутылки. Наполнив стакан, молча протянула его мне.

— Спасибо, — поблагодарила я и жадно отпила сразу половину.

— А теперь поешь, очень прошу, — Макс всучил мне вилку, неодобрительно покачав головой.

— Ну что, друзья, не кажется ли вам, что салат горький? — радостно поинтересовался у всех Иван, поднимая бокал с шампанским.

— Не кажется, — отмахнулся от него Вася, — пусть Леся поест спокойно.

Все хмыкнули и дружно зазвенели приборами.

Вася готовил просто восхитительно! И сама не заметила, как съела просто огромную порцию. Темные круги перестали плыть перед глазами, и я довольно откинулась на спинку стула, пытаясь отдышаться.

— Ну теперь-то салат горький? — не выдержал Иван.

— Теперь да, — дал «добро» Вася.

Я развернулась к Максу и коснулась ладонью его щеки. Сердце затрепетало в груди, когда он очень нежно меня обнял, и его губы соприкоснулись с моими. Почти невесомо и щемяще нежно.

Все звуки словно исчезли. Казалось, в комнате кроме нас двоих больше никого нет. Макс стал моей жизнью. Моим кислородом, почвой, опорой. Каменной стеной, за которой я могла надежно спрятаться и знать, что мне ничего не грозит. Почти ничего…

Мы нехотя разорвали поцелуй. Я погладила колючую щеку Макса, прошептав одними губами:

— Люблю.

В его глазах зажегся голодный огонь, а кадык нервно дернулся. Радужки стали совершенно черными. Макс, не моргая, смотрел на меня, а потом не выдержал и крепко прижал к себе, заставив уткнуться носом в ключицу.

— Так выпьем же за счастье молодых! — крикнул Саша, поднимая вверх бокал, в котором плескалась янтарная жидкость.

— Да. Вы, главное, любите друг друга, а счастье мы вам обеспечим, — неожиданно подмигнул мне Дэн.

Я подняла брови, но комментировать ничего не стала. На мгновение мне показалось, что он знает о том, что я подслушивала под окнами.

Вечер набирал обороты, мы все расслабились. Снежка с Кариной ушли укладывать малышек. А Клим развлекал нас забавными случаями из военной жизни. Казалось, ничего не предвещает беды. Все было настолько тихо и спокойно, что никто из нас не почувствовал приближения неминуемого…

Мы просидели до поздней ночи. Все устали и начали в конце концов дружно зевать и клевать носом прямо за столом. Наконец, решив, что день выдался слишком насыщенным, и к тому же нас с Максом ждала первая брачная ночь, мы разошлись.

Но брачной ночи не случилось. Стоило нам лечь в постель, как мы оба просто отключились. Сознание заволокло дымкой, а глаза закрылись сами собой у меня, и у Макса. Я смогла только положить голову ему на плечо и покрепче обнять, прежде чем провалиться в глубокий сон без сновидений.

Пробуждение было не из приятных. Голова болела так, словно ее сжимали железным обручем. Горло першило. Казалось, что его изнутри потерли наждачной бумагой.

С трудом разлепив веки, я поняла, что сплю не на твердой груди любимого мужчины, а на чем-то жестком. Перед глазами все расплывалось, а тело казалось налитым свинцом. Даже моргать было сложно.

Сфокусировав наконец взгляд, я обомлела. Если бы смогла — закричала бы во все горло, но даже голос меня не слушался.

На стуле, стоящем прямо напротив моей постели, сидел Данил, широко расставив колени. Прищурившись и чуть наклонив голову, он пристально глядел на меня. Как на насекомое. Которое не жалко.

Несколько мгновений мы смотрели друг другу в глаза, а потом Колосков легко поднялся, взял с тумбы бутылку воды и протянул мне:

— Пей.

Я вжалась в постель, мечтая просочиться сквозь нее и провалиться под землю. Куда угодно, хоть к самим чертям, только подальше от моего персонального кошмара!

— Я не собираюсь тебя травить, — брезгливо осмотрев меня с ног до головы, сказал Даня, — у меня другие планы.

Пить хотелось невыносимо, и я решилась. С трудом села и сначала задержала дыхание, сдерживая приступ дурноты. Потом протянула руку, забрала бутылку и залпом выпила почти все ее содержимое.

Да, он бы не стал меня травить. Я знала, ЧТО он для меня приготовил.

Глава 20

Отставив пустую бутылку, я огляделась. По всему выходило, что находились мы в каком-то гараже. От бетонных стен и пола исходил холод и какая-то безнадега. Над головой тускло светила лампа.

Я полулежала на старой панцирной кровати, стоящей у одной из стен. Рядом находилась железная бочка, которая служила импровизированным столом. Напротив, разделяя комнату на две части, висел огромный кусок брезента, заменяющий ширму.

Запах бензина и смолы смешивался в носу, раздражая рецепторы. К горлу то и дело подкатывали рвотные позывы, сдерживать которые становилось все сложнее.

Я все еще с трудом могла шевелиться. Тело отказывалось подчиняться командам мозга. Словно каждая моя клеточка пропиталась страхом и ожиданием неминуемого.