Ты только для меня

Навалился сверху, придавливая своим телом, впился в шею жестким поцелуем на грани боли и наслаждения, а затем нежно поцеловал. Я прикусила губу и закатила глаза от бешеного удовольствия, пронзившего каждый миллиметр тела. Его прикосновения ощущались слишком остро, от каждого поцелуя на коже появлялись мурашки.

– Моя, – шептал он, покрывая поцелуями шею, спускаясь ниже, – скажи, что моя.

– Твоя, – выдохнула я.

Дэн резко приподнялся, нависая надо мной. Его дыхание на моем лице и пристальный взгляд зеленых глаз дурманили не хуже крепкого алкоголя.

– А ты? – произнесла я, дрожа всем телом.

– Даже не сомневайся, – отчеканил он, заполняя меня до упора.

Рвано выдохнул и задвигался. Сначала медленно, то заполняя меня до упора, то выходя почти полностью, а потом все быстрее, пока я не потерялась в собственных ощущениях.

Мы занимались любовью почти до рассвета. То нежно, то грубо, иногда просто подолгу целовались, а потом снова и снова я взлетала к небесам, не боясь упасть в его объятия.

– Дэн, давно хотела спросить, – лениво пробормотала я, лежа у него на плече, – а зачем ты устроился в нашу фирму начальником охраны?

Грозовский хмыкнул, поцеловал меня в макушку и признался:

– Дочка Никольского собралась замуж за вашего начальника. Он просил проверить, чисто ли ведет дела ваш директор.

– И как?

– Как стеклышко.

– Что было на карте памяти? – решилась я.

– Неважно, – жестко осадил Грозовский. – То, что там было, у тебя быть не должно.

– И где она сейчас? У Ивана? – немного обиженно поинтересовалась, нахмурив брови.

Головой понимала, что Дэн не будет зря скрывать информацию, но любопытство, будь оно неладно…

– Нет. Ее больше вообще не существует. Забудь о ней, поняла? – Дэн обхватил меня за шею, заставив поднять голову, и грозно заглянул в глаза.

– Да, – покорно кивнула я.

Приподнялась на локте и снова потянулась за поцелуем. Мне всегда будет его мало!

Я открыла глаза и резко поднялась. Сердце колотилось как сумасшедшее, и я невидяще посмотрела по сторонам.

– Снежинка, что? – Дэн сел рядом, сжал мое лицо ладонями, обеспокоенно глядя мне в глаза.

– Слава Богу… – выдохнула я, обнимая Дэна.

Он лишь крепче прижал меня к себе и тихо прошептал:

– Плохой сон?

– Да.

– Нужно принять лекарство.

Грозовский поднялся, подошел к тумбочке, достал упаковку и сбегал в кухню за водой. Выпила таблетку и откинулась на подушки, укутавшись одеялом.

– Дёнь, пойдем на завтрак к маме? Карина пригласила, – зевая, попросила я.

– Снежинка, ты проспала завтрак, а также обед и ужин, – посмеиваясь, сообщил Грозовский.

Я резко распахнула глаза, в неверии смотря на него.

– Спи, – Дэн лег рядом, уже привычно устроил мою голову у себя на плече и заботливо подоткнул одеяло. – Карина звонила, я ей все объяснил. Это препараты. И врач сказал, что ты должна много отдыхать.

Я выдохнула, чувствуя, как сон снова пытается заключить в свои объятия.

– Интересно, меня уволили с работы?

– Нет, конечно! Ты в длительном отпуске. И даже получишь положенные по закону отпускные. К слову, твой кредит я погасил. Не благодари.

Грозовский разулыбался, когда я, грозно сдвинув брови, хотела посмотреть ему в глаза.

– Бесишь, – прошипела, ерзая, чтобы устроиться поудобнее.

– Я такой, да! – игриво проговорил Дэн.

Помню, что хотела ответить, но сознание уплыло.

Так продолжалось два дня. Я чувствовала себя воздушным шаром, из которого выпустили весь воздух, а новым еще не наполнили. Просыпалась, ела и снова засыпала. Мне казалось, что я смотрю на себя со стороны. Реальность воспринималась как сквозь вату, а чувства словно замерзли.

Все это время Дэн был рядом. Более заботливой сиделки найти было невозможно. Он постоянно проводил время в кухне, с кем-то тихо переговариваясь по телефону. Пару раз я слышала, что Дэн не один, но разобрать, кому принадлежит другой голос, не получалось. Грозовский каким-то образом чувствовал, когда я просыпалась, и бросал все дела, чтобы полежать со мной.

К тому времени меня порядком утомило состояние овоща, да и Грозовский начал напрягаться. Вызвал другого доктора, который категорично заявил, что препарат мне не подходит, и выписал другой, объяснив это тем, что столь сильные лекарства нельзя резко прекращать пить.

Спустя три дня я почувствовала себя намного лучше. Прошли тошнота и постоянный шум в ушах. Даже слабость постепенно покидала тело, и возвращался вкус к жизни.

В то утро я проснулась от звука голосов. Кто-то тихо переговаривался на кухне. Я аккуратно поднялась и пошла на звук голосов. Очень хотелось пить. И есть.

За кухонным столом важно восседал Иван, а спиной ко мне на крохотной табуретке устроился Дэн.

– Здрасьте, – язвительно поздоровалась с Иваном.

– И вам, – интеллигентно поправив на носу очки, кивнул он.

– Ты чего встала? – забеспокоился Дэн.

– Организм требует воды и еды, – улыбнулась я.

Грозовский поднялся, заботливо усадил меня на стул и сообщил:

– Капа тебе обед привез. Вася передал.

– Как интересно… – протянула я. – А Капа по дороге его случайно не заменил?

Я облокотилась на столешницу и приподняла бровь, в упор глядя на Ивана. Намекая, конечно же, на подмену карты памяти.