Ты у меня одна

— О, нет, не порти свой образ частым придыханием. Мне нравится твое легкое равнодушие, — сладко улыбнулась и провела пальцем по краю ворота его белой футболки. Коснулась крепкой шеи. — Только я должна тебя предупредить. Вернее, попросить.

— Внимательно, — кивнул он, одним словом выражая готовность выслушать ее заявление.

Алёна одернула руку и сосредоточилась:

— Если ты надумаешь завести себе новую мурку, скажи мне об этом прямо, и мы спокойно разойдемся. Без грязи.

— Хорошо.

— И все? «Хорошо» - и все?

— А что ты еще от меня хочешь? — спросил он чуть надменно. — Хорошо. Договорились. По этому поводу точно можешь не переживать. Если я надумаю завести себе новую мурку, мы разойдемся без грязи. Я в состоянии по жизни ясно выражаться.

Она собралась что-то сказать, но он прервал ее, немного покривившись:

— Алёна, замолкни, — убрал ее длинные светлые локоны за спину и взял свою последнюю рюмку с текилой.

— Шаурин, это контрольный в голову. Я могу не встать со стула, я и так достаточно выпила. Текила – это просто бомба.

Пока она говорила, он не спеша и сосредоточенно насыпал щепотку соли на ее обнаженное плечо.

— Не ври мне, ты трезва, как стеклышко. Так что, замолкни.

Таинственная улыбка тронула красивые четко-очерченные губы:

— Тогда можно я без соли? А то у меня язык от нее щиплет.

— Доктор, тебе можно все, — ярко выделил последнее слово. — Пей и пошли отсюда. — Слизнул соль с ее плеча и опустошил рюмку.

Алёнка тоже выпила и сунула в рот дольку лайма. Ваня повторил за ней, слез со стула и стянул ее за собой. Не спеша, но уверенно, двинулся между столиков к выходу на веранду. Кажется, он мог пойти гораздо быстрее, но сдерживался намеренно и слишком сильно стискивал ее тонкую руку, словно ждал, что Алёна будет сопротивляться. А она и не думала, сама не могла дождаться, когда они скроются от чужих глаз. Хватит уже, устроили представление.

Совсем скрыться им не удалось: веранда и причал достаточно ярко освещались уличными фонарями. Но даже если кто-то обратит на них внимание, на таком расстоянии ничего особенного не разглядит – только лишь стоящего спиной мужчину, который обнимает женщину. Может быть, они целуются.

Эти двое целовались. Сразу страстно и влажно, как-то проскочив целомудренные и мягкие поцелуи-узнавания. Они не узнавали, не привыкали, а знающе целовались, лаская друг друга губами и языком, как это делают влюбленные во время секса. Так интимно можно целоваться только наедине в закрытой комнате. Они целовались и не могли друг друга отпустить даже на расстояние вдоха.

С трудом Алёна наконец оттолкнулась, чтобы вздохнуть, Ваня резво развернул ее к себе спиной, — похоже, у Шаурина вошло в привычку прижиматься к ней сзади и трогать за грудь.

— Прекрати, — задыхаясь, прошептала, пытаясь убрать его руки. Но убрать хотела не потому что боялась или неприятно было, наоборот, слишком приятно. Слишком хотелось, чтобы он ее трогал. — Остановись…

— С чего бы это? Следующий раз не будешь выделываться.

Это уже не мягкое, едва ощутимое касание, как тогда у него в квартире. Сейчас Ваня действовал нагло и смело. Алёна боялась, что он просто сдерет с нее платье. Достаточно только слегка потянуть вниз, и мягкая резинка сползет с груди. Шаурин, словно мысли ее прочитав, именно это и сделал.

— Ваня!.. — зашипела возмущенно. — Ну не здесь же!

— Вот, — сказал хрипловато и одобрительно. — Это самая правильная фраза, произнесенная тобой за весь вечер. Самая правильная. Надо было сразу сказать: Ваня, не здесь. Стой смирно. Тихо, — снова ухватился за ткань, — я не буду снимать с тебя платье, обещаю. Дай потрогать.

Алёна вздохнула и замерла. Как и обещал, платье Шаурин с нее не снял, но грудь немного обнажил.

ГЛАВА 8

Ну, давай же, Шаурин. Уже десять минут десятого. Неужели сегодня не позвонишь?

За последние несколько дней Алёна уже привыкла, что утро начиналось со звонка Шаурина. И сегодня ждала его с особым чувством, правда думала, что после вчерашнего, девяти часов утра Ваня ждать не станет — позвонит часов в шесть. Еще бы! Она так мило покинула его накануне вечером: ушла, как говорится, по-английски, не попрощавшись. Позвонила ему из такси, но, как ни странно, не смогла определить разозлил его ее внезапный уход, или нет. За ней он не помчался, наверное, посчитал это ниже своего достоинства. И да, это действительно было бы ниже его достоинства.

Холодный омлет стоял на столике около дивана и совсем не вызывал аппетита. Есть не хотелось, выпила полкружки чая и отправила ее к омлету остывать. Нашла канал с мультфильмами и теперь отстраненно наблюдала, как мышка Джерри на пару со слюнявым бульдогом гоняла бедного кота. Алёна даже в детстве всегда жалела Тома и ненавидела эту паршивую пакостную мышь. Вот омерзительные животные. И придумал же Бог таких тварей.

Звонок Шаурина вызвал неконтролируемую улыбку. Ответила сразу, не стала считать до пяти, как обычно.

— Ты дома? — налетел он с вопросом. Узнала этот его непреклонный и резковатый тон. От него дыхание перехватывало, но сегодня не растерялась.