Юлия Лист

Ты умрешь влюбленной

* * *

Пролог

Суббота, 1 апреля

– Стойте там, где стоите, – приказал мужской голос, в котором дрожало волнение. Веру толкнули, она ударилась о стену плечом. Между каретными воротами и решеткой, загораживающей внутренний дворик особняка Шенизо, было тесно, серо, но не темно. Устрашающие пики решетки казались ровным рядом конвоиров, но сквозь них проникал дневной свет.

Будь Вера чуть внимательней, обнаружила бы слежку еще в парке Тюильри.

Часом ранее.

Сияло солнце, по брусчатке ползли длинные тени от зданий, вовсю цвели магнолии. В Париж пришла весна. Только что отгремели все забастовки и на улицах воцарилась привычная суета. Праздные посетители кафе заняли свои столики на тротуарах под красными маркизами, в парки, музеи, галереи вернулись туристы и любители прекрасного, с обочин стали убирать мусор – этим заведовала частная компания, поэтому город мечты почти не пострадал.

Впервые за несколько дней Вера Максимова вышла прогуляться. График ее работы был довольно плотным – нужно периодически проветривать голову, иначе мозг просто взорвется от постоянных опросных бесед, которые она проводила. Неплохо бы успеть посмотреть, как отцветают последние магнолии в саду Тюильри. Но в субботний полдень там толпилось столько туристов с фотоаппаратами, что пришлось ретироваться.

За полгода жизни в Париже, успев познакомиться со всеми закоулками и интересными местами города, Вера научилась обходить наводненные туристами точки. Быстро пройдясь по аллее Тюильри, сфотографировав пару деревьев на смартфон, она повернула к воротам и двинулась в сторону Шатле. Раньше, когда она была блогером, проторчала бы здесь, снимая сторисы и рилсы, не меньше часа. Но шеф отучил от блогерства, показав, как за пару минут можно взломать любую страничку в соцсети.

Шагая по набережным и подставляя белое после зимы лицо солнцу, сняв берет и встряхнув светлые, чуть взлохмаченные волосы, наслаждаясь первой зеленью и запахом прошедшего утром дождя, она представляла, что впереди ее поджидает какое-нибудь безумное приключение.

Париж, тепло, весна – пора любви… Должно случиться что-то интересное! Не все же время корпеть с графиками по корпоративному профайлингу, высчитывая для компаний более подходящие кандидатуры на должности. Детективному бюро, в котором она работала психологом с осени прошлого года, давненько не попадалось какое-нибудь заковыристое дело с головокружительной историей.

Но, как говорится, бойтесь ваших желаний, они иногда сбываются.

Целью Веры был остров Сен-Луи в центре Сены, по каким-то непонятным причинам не облюбованный туристами, практически всегда пустынный, застроенный домами, которые застали еще времена мушкетеров. Сюда не водили своих подопечных экскурсоводы, хотя место очень живописное, наверное, потому, что слишком длинный у Парижа список из разряда «must see», туристы просто не успевали сюда попасть. Тихие улочки, густо застроенные особняками семнадцатого-восемнадцатого веков, – что может быть лучше для любительницы романов Александра Дюма, а еще больше – его экранизаций!

Свернув на улицу Мадам без головы, названную в честь действовавшего давным-давно кабаре, Вера, блаженно улыбаясь, разглядывала уже ставшие знакомыми маленькие кафе, лавочки, сапожные мастерские и пекарни, которые перемежались с большими арочными, старинными каретными воротами. Порой стены были увиты сочно-зеленым плющом, встречались богатые особняки в стиле барокко и рококо с ажурными коваными балкончиками, каменными маскаронами и химерами, которые выглядели так устрашающе, что казалось, по ночам они оживают, летая над крышами Парижа.

Больше всего Вера любила стоять у отеля Шенизо – жемчужины острова. Скоро здесь откроют музей. Интересно было подсматривать в приоткрытые двери за реставрационными работами. Иногда ей удавалось увидеть, как вносили запакованные в плотную пластиковую пленку скульптуры и картины. Когда ворота были заперты, открытой оставалась калитка в них, подпертая мусорным ведром, из которого торчали использованные банки из-под краски и старые кисти. Калитка манила приглашающим жестом, и Вера стояла в шаге от порога, борясь с искушением войти.

И она не заметила, как темная тень скользнула в эту калитку в тот самый момент, когда она, задрав голову, разглядывала балкон. Она вся провалилась в созерцание и фантазии о том, как было бы чудно стоять здесь в пышном платье, с напудренным париком на голове, в цветах, и в это время кто-то больно схватил ее за руку и грубо втянул в ворота особняка.

Сжав в одной руке телефон, на который она собиралась запечатлеть красивый балкон, в другой – сумочку и берет, Вера приготовилась к обороне. Между воротами и решеткой, перегораживающей внутренний дворик, к стене прижимался некто, одетый так, что Вера сначала приняла его за Эмиля – своего шефа. Темная толстовка с капюшоном, опущенным на лицо, черные джинсы, темно-синие кеды «Конверс». Но голос незнакомый – густой, благородный, чуть дрожащий.